* * *
Мы едем уже достаточно долго и в полной тишине. Со стороны может показаться, что парень и девушка торопятся домой после тяжёлого трудового дня, или едут в гости навестить маму, или, как вариант, к дъяволу в преисподнюю на поздний ужин.
МКАД остался позади, и мне становится ещё тревожнее. Куда мы едем? К кому? Зачем?
Может, он торговец незаконно изъятыми органами на чёрном рынке?
Милый мой, знал бы ты, сколько я пила, учась в институте, ты бы ни за что не позарился на мою печень и почки.
Я правда недоумеваю: нет ни единой, хотя бы более-менее разумной догадки. Ну нет ему причины красть моего сына и что-то делать со мной! Нет её!
Кай кажется абсолютно расслабленным. Спокойное лицо, сосредоточенный взгляд. Единственное, что косвенно выдаёт его нервозность — он курит одну за одной. Хотя, может, он просто много курит, и ему нужны новые лёгкие. Мои, например.
— Ты не замёрзла? — обернувшись на меня, задаёт вопрос впервые за долгое время гробового молчания.
— Что? — отрываю взгляд от дороги и не верю своим ушам.
— Если тебе холодно, я закрою окно.
Да твою же ты маму, а! Он что, издевается? У меня сын неизвестно где, неужели он думает, что сейчас меня волнует что-то ещё?! Да хоть пусть земля разверзнется, планету накроет цунами, оживший Брежнев перейдёт дорогу — мне всё равно! Я хочу знать, где Миша и что с ним!
И что с мамой? Сильно сомневаюсь, что она вот так просто отдала ребёнка незнакомому парню. А если бы Миша пропал, она бы мне весь телефон оборвала. Но телефон молчит.
Во рту в который раз появляется привкус железа, и ладони потеют так, что скользят по кожаной обшивке руля. По очереди отнимаю ладони от баранки и вытираю о юбку. Всё это происходит под неусыпным контролем Кая. Это ещё раз доказывает, что его умиротворение напускное — он следит за мной, за каждым моим движением.
Он охотник. Я жертва.
Почему же не звонит мама! Почему?! Я как минимум задерживаюсь, она должна позвонить и спросить, когда я буду. Она знает, что я ни за что не улечу отдыхать, не поцеловав перед этим сына.
Чёрт! Мой отпуск! С этими перипетиями я совсем забыла, что завтра в семь сорок пять у меня самолёт до Анталии!
Тут меня неприятно озаряет, что слишком уж как-то всё вовремя и гладко для него. Я исчезну ровно в тот момент, когда по идее и должна исчезнуть. Я улетела в Турцию, ни у кого не возникнут вопросы, куда это я запропастилась. Ни у кого, кроме мамы, ведь Миша должен быть все восемь дней у неё, и если он сейчас не с ней…