Неожиданно Кай нависает надо мной и, переместив массу тела влево, падает на кровать рядом. Я далеко не малышка, но рядом со мной он кажется сбитым с ног Гулливером. Большим, мощным, но кажущимся сейчас почему-то совсем неопасным.
Стискиваю кулак, до боли сжимая своё сомнительное оружие.
Вот он — идеальный момент! Приставь чёртову вилку к его шее и потребуй ключ от наручников. Ну же, Наташа, чего ты медлишь! — подстрекает внутренний голос, но я всё равно медлю. Я по-прежнему боюсь пошевелиться.
Или не хочу?..
Шуршит подушка — он повернул ко мне голову. Я всё ещё лежу с закрытыми глазами. Я не хочу на него смотреть. Пробовать искренне его ненавидеть куда проще, если не видеть.
— Не хочешь спросить, где я был? — тихо спрашивает он, и я чувствую шлейф дорогого коньяка. Мои ноздри трепещут, выискивая в коктейле истинно мужских ароматов нотки запаха женщины и, к своему позорному облегчению, я их не нахожу. Терпкий парфюм, кожа куртки, алкоголь, сигареты…
Он был не с женщиной. И тут же дико злюсь на саму себя! Ну какая мне разница, с кем он был! Но вот, выходит, есть она, эта разница…
— Мне плевать, где ты там был, — открываю глаза и смотрю на своего похитителя. В комнате совсем темно, я вижу только лишь слабый силуэт его лица и горящие каким-то странным блеском глаза. Хотя что тут странного — он выпил, и это может быть для меня как минусом, так и плюсом.
— Прости, пришлось немного задержаться. Ты, наверное, хочешь есть и пить, — шепчет, не сводя с меня пристального взгляда.
— Я хочу увидеть своего сына и хочу домой, — отвечаю ему в тон.
— Извини, это пока невозможно, — он подносит руку к моей щеке и, как и тогда в машине, нежно убирает выпавшие локоны. — Мягкие такие.
— Кто?
— Волосы, — подносит прядь к лицу и, прикрыв глаза, вдыхает её аромат. С наслажденим вбирает его в себя. Он пьян и расслаблен. Он потерял бдительность.
Крепче сжимаю вилку и не могу переселить себя! Не могу!!! Я не могу наброситься на него!
Рука словно онемела, на лбу выступила испарина волнения.
У него твой ребёнок! Он посадил тебя на цепь, как дворнягу! Запихни свои сраные эмоции куда подальше. Спасайся! Борись! Убегай!
— Дай мне её сюда, — снова шепчет он, так и не открывая глаз.
— Дать что?
— Вилку. Ту, что держишь в руке. Дай мне её, — мягко, так обволакивающе. Я словно с головой погрузилась в сахарный сироп и не хочу из него выбираться.