Это были времена без Короля. Как известно, свято место пусто не бывает. А у Кракена — все задатки явного лидера: острый ум, умение манипулировать чужими мозгами и толпой. В то время ему исполнилось двадцать два — сопляк с претензией на величие.
Не знаю, кто донёс ему, что я «девочка Короля». Кракен его в глаза не видел, однако интересовался своим предшественником. И ему почему-то хотелось дотянуться до всего, что, как он думал, принадлежит Королю.
Мы столкнулись с ним в аллее. Я привычным маршрутом шла из музыкалки. Кракен стоял, прислонившись к дереву. Руки на груди сложены, длинная чёлка скрывает лоб, частично — глаза. Поэтому хорошо видны только губы и подбородок.
Он тогда показался мне очень красивым. Ещё бы: высокий, мускулистый, и эти губы рельефные, и подбородок красивой формы.
В нём не было ничего отталкивающего. Наоборот, он притягивал взгляды. Мимо него сложно было пройти равнодушно. Хотелось затаить дыхание. И обернуться — тоже.
— Привет, — вышел он из тени и улыбнулся. Открыто, очаровательно.
На левой щеке у него появилась ямочка. В золотых волосах запуталось солнце. Приветливое лицо. Живой магнит. И я не устояла. Дрогнула. Остановилась удивлённо.
— Меня Юра зовут, — и смотрит выжидательно.
— А я Таня, — язык быстрее головы работает.
— И давно ты играешь на скрипке, Таня? — он склоняет голову, разглядывая футляр, где лежит моя красавица. Не Страдивари, конечно, но вполне хороший инструмент.
— Давно, — вздыхаю. Мне так и не удалось до конца полюбить учёбу в музыкалке. Для меня обучение — подобного рода насилие. А желание моего учителя, чтобы я играла строго по нотам, — мука.
Жаловаться незнакомцу я не собираюсь, но он ни о чём и не спрашивает, пристраивается рядом. Походка у него лёгкая. А сам он милый-милый.
— У меня сестра играла на скрипке. Ей нравилось. Великий талант в ней так и не открылся, хотя, было время, она грезила о сцене и славе.
Он рассказывает о своей семье легко, с юмором. И я… увлекаюсь, что ли. С ним уютно. Тревоги забываются. Можно поболтать обо всём.
Он выглядел моложе своих лет. Мне тогда подумалось, что ему лет восемнадцать. Неиспорченный искренний парень. Сумел меня отвлечь от грусти. Я и не заметила, как начала хохотать над его шутками и забавными рассказами из жизни.
— Оставь девчонку в покое, Кракен.
Михо умел появляться неожиданно. У меня теперь охрана была непостоянной. «Старые» мальчики выросли. Кто уехал, кто работу нашёл, а кто и жениться успел. А новые уже не знали Короля, и если кому-то и подчинялись, то явно не тем, кто продолжал негласно за мной следить и опекать.