Но сейчас, вот в этот миг, он низменно радовался, что пока может хоть на какое-то время спрятать её ото всех. Пусть она ещё немножко побудет его Принцессой. Ну, совсем чуть-чуть… Очень трудно жить без воздуха, оказывается…
— Просыпайся, Эль, — будит он Таню и позволяет себе прикоснуться к её плечам.
— Ещё чего, — бурчит она недовольно и натягивает одеяло на голову.
— Нет, так не пойдёт, — Лео приходится вступить в борьбу за тряпичную собственность железной дороги.
Эль с ним не тягаться: не та весовая категория. Он мог бы обезоружить девчонку одной левой, но позволяет ей и побрыкаться, и даже пару раз заехать в плечо и живот. Руки у неё слабые. Удары её — всё равно что поглаживания. И это уже совсем не детская возня: незнакомая девушка Таня его волнует.
— Подъём, — говорит он чуть резче, чем нужно. — Умываться, прихорашиваться, пить кофе. Мы скоро приедем, а нам ещё надо поговорить.
Она хмурит брови, закусывает нижнюю губу. А он отводит взгляд, чтобы не видеть румянца на её щеках, соблазнительно поднимающуюся грудь. Господи, у его маленькой Таньки грудь выросла. А он почти извращенец, что замечает это и пялится…
Лео бы передёрнулся от отвращения к самому себе, но знает, что самообманываться незачем: тогда, четыре года назад, он тоже замечал её расцветающую женственность, но не так остро, как сейчас. Всё же она была маленькая, а он запрещал себе даже в мыслях видеть её взрослой. Но то было тогда. Сейчас же…
А сейчас она невеста другого, — одёргивает себя и не поднимает глаз, когда Эль выходит из купе. Не поднимает, чтобы не провожать взглядом, не глазеть на её фигуру, не иметь соблазна посмотреть… на ножки, например.
— Мы едем ко мне, — ставит Таню перед фактом. Вчера он дал понять, что не собирается её отпускать далеко, сегодня хотел лишь укрепить позиции.
Но она всё равно мягко качает головой. В руках у неё чашка с кофе. Тонкие музыкальные пальцы напряжены.
— Я всё понимаю. Наверное. Но, может, вначале в общежитие? Там мои вещи, ноутбук. Я в институте учусь, Лео. У меня сессия на носу. Занятия. Об этом тоже нужно подумать.
— Потом, — цедит он сквозь зубы, — с этим разберёмся чуть позже.
Она распахивает глаза, округляет рот.
— Только не говори, что вместе с местом жительства мне придётся и образ жизни менять!
Эль задыхается от возмущения. Она ещё не поняла. До неё не дошёл настоящий сакральный смысл того, что сейчас происходит.
— Придётся, — склоняет он голову. Сейчас не тот момент, чтобы смотреть ей в глаза. — Много чем придётся пожертвовать, Тань. И если ты думала, что ничего не изменится, должен тебя огорчить.