— Ты же теперь моя невеста, Эль, — шутил Лео и поправлял мне косички. — Должна обязательно дождаться! Смотри мне, замуж не выскочи, пока я буду родину защищать!
— Дурак! — смутилась я до слёз. Он что-то совсем страшное говорил. В девять с хвостиком лет «замуж» звучал слишком дико и обидно. Я понимала, что он меня троллит, и поэтому хотелось замахнуться и ударить его футляром со скрипкой. По коленке, например. Чтобы стало больно.
— Год, Эль! Всего год! Это же нетрудно, правда?
Желание его поколотить усилилось. А ещё захотелось расплакаться. Разреветься. Не то чтобы я привыкла к нему за эти одиннадцать дней, нет. Просто не понимала, зачем он издевается.
Лео, наверное, уловил злой блеск в моих глазах. Вмиг растерял весь задор, сдулся, снова поправил косички, словно ему нечем было занять руки, а затем нормальным голосом сказал:
— Не обижайся, Тань. Если ты сейчас расплачешься, я, наверное, тоже. Так легче, понимаешь? Уходить с улыбкой, шутя. Мне не страшно. Нормально. За мать переживаю. Да за тебя теперь.
Он снова прикоснулся к моим косичкам. Словно они для него — талисман. Если подержишься, обязательно будет удача.
— Но ты не бойся, — подмигнул и легонько щёлкнул по носу, — я пацанам сказал — присмотрят. Никто тебя не обидит, слышишь?
Как будто меня до этого кто-то обижал… Но для Лео так было проще — знать, что я под присмотром. Чуть позже я это поняла. А тогда я всё равно расплакалась. И он прижал меня к себе. Гладил по голове.
— Ну, ну. Что ты. Всё будет хорошо, Тань. Всё будет хорошо.
Он повторял эту фразу, чтобы успокоить и меня, и себя заодно.
Я прожила этот год не легко, но насыщенно.
Школа, музыкалка, болел отец. Лежал в больнице. Мать пропадала там, ухаживая за ним. Может, поэтому мимо неё тогда прошла моя дружба с Королём. Ей было не до меня. А сплетницы не доложили. Позже всё это стало не актуально — подзабылось.
По вечерам за мной ходила свита. Поначалу я пугалась. Пыталась бегать, пока хмурый Михо не пресёк мои попытки к бегству.
— Ты это. Не дрейфь. Нам Король приказал. Лучше под присмотром, усекла? А то он головы нам снимет.
Больше я не бегала. К сопровождению привыкла.
К Вере Ефимовне я, конечно, наведывалась.
Она запила почти сразу, как только уехал Лео. Двери не открывала. Пряталась.
— Ты это. Мы сами, — уводил меня за руку от её квартиры тот же Михо. — Не нужно тебе её видеть пока, Принцесса. Позже мы скажем.
Но я не могла ждать и ничего не делать. Я писала ей записки. Воровала из дому еду. Оставляла на пороге. Еда исчезала. Сама она забирала или мальчишки заносили — не знаю.