Пять жён?.. Однако… И я снова вспоминаю слова Веры Ефимовны про боль, что умеют нести эти мужчины. Я лично не собираюсь терпеть рядом с собой никаких других женщин, а тем более, жён.
Но смогу ли я одна стать для него вселенной, где так много звёзд и планет, вечно неизведанных просторов, которые бы ему было интересно исследовать и покорять?
Я пытаюсь выудить из головы хоть одну мало-мальски приличную мысль в тему, но не могу. Слишком много впечатлений. А я не имею права ни возмущаться, ни восторгаться всем, что узнаю. Лучше держаться нейтральной стороны, пока не пойму, куда меня тянет — налево или направо. Сблизиться или отдалиться.
— Почему потом? — всё же спрашиваю. Мне кажется, у нас есть время. Оказывается, секунды убежали, ушли, оставив после себя привкус недосказанности.
— Потому что мы приехали, Тань. Сейчас будем знакомиться с твоей персональной охраной.
Таня
Настоящее время
Их четверо. С ума сойти.
— Лёнь, ты мне ещё наручники надень — и водите меня, как медведя, по улицам на потеху толпы, — бормочу я, пытаясь прийти в себя.
— Они разделятся, Тань. Двое — с тобой, двое — снаружи.
Это не смешно, но у Лео такой зверский вид, что спорить сейчас бесполезно. Вряд ли эти двое прокатят за студентов. Ну, разве что с большой натяжкой. Я уж молчу, как ему удалось провернуть их присутствие в учебном заведении, но для Короля сегодняшнего, кажется, это вообще не проблема.
— Минимизируем возможность подобраться к тебе близко, — слова из Лео летят, как сучья из-под топора, — никакого общественного транспорта — только машина. Увозят-отвозят тебя мои ребята или я лично. Вести разговоры с незнакомцами не советую. Занятия посещать лучше по минимуму.
Почувствуй себя героиней боевика, называется. Я уже давно не так беззащитна, как раньше, но вот эти военные действия пугают меня до дрожи.
Наверное, он что-то такое читает в моём лице, потому что чуть смягчается.
— Тань, я просто должен быть уверен, понимаешь? Возможно, все предосторожности и не нужны, но рисковать я не хочу.
— Он, наверное, давно забыл обо всём, — отвожу я глаза. Мне хочется в это верить. За четыре года — ни слуху ни духу. Ну, появился, и что с того?
— Я бы тоже хотел в это верить, Тань, — Лео на миг прикрывает глаза. — Но давай сделаем так, как я вижу и понимаю. Пусть это будет перестраховкой, а я — маньяком. У меня… никого не осталось, кроме тебя, Эль.
Он намеренно отстраняется от отца и его семьи. Он помнит только мать и то прошлое, что нас связывает. Цепляется за него. И, наверное, я могу его понять. Но мне бы хотелось, чтобы его опека, его желание защитить не строились на беззащитном подростке, каким он, я так понимаю, до сих пор видит во мне.