Последнее в монастыре держать строжайше запрещалось. Так что эту контрабанду она протащила в прошлые выходные. Примерно тогда же, когда я висела, зацепившись юбкой за забор.
– Джой, ты поможешь мне? Зеркала-то нет… А накраситься надо! – едва я потянулась к своему шкафу, попросила Кати.
– А ты потом накрасишь меня? – предложила я. У меня-то косметики нет.
Кати согласилась, и я взяла в руки сначала пуховку, а затем и кисточки. И начала сосредоточенно рисовать Кати новое лицо.
Она вертелась, пыталась достать свой блокнот, чтобы выучить наизусть кто в чем и потом не ошибиться – гора писем за неделю пополнилась еще пятью. Так что несколько раз у меня кисть соскальзывала и приходилось стирать и заново рисовать сложный макияж.
Наконец ее лицо стало похоже на кукольное, и она принялась переодеваться.
– Джой, а подержи вот тут, пожалуйста! – ныла она.
– Кати, мне тоже надо готовиться, – попыталась отбиться я.
– Ну пожалуйста-а-а!
И я покорно держала что ей было нужно – завязки, бретельки или стягивала корсет еще туже, отчего талия Кати казалась такой, что ее можно обхватить одной ладонью.
– Ох, Джой, спасибо тебе! Ты настоящая подруга! – Кати, уже готовая, сосредоточенно обмахивалась веером из перьев.
Ее платье было густо усыпано точно такими же и длинный шлейф создавал впечатление птичьего хвоста. Маска была похожа на клюв, а макияж делал ее лицо продолжением маски.
Настоящая райская птичка.
Я наконец развернулась к своему шкафу. Открыла створки. Меня окатило запахом паленой ткани и воска.
Я застыла в немом ужасе.
Мое платье.
– Мое платье! – дрожащими руками я коснулась платья.
Того, что от него осталось.
Мое платье было не просто испорчено.
Оно было уничтожено. С особой жестокостью. Словно оно – чей-то личный враг и до него добралась банда наемных убийц.
Гладкий желтый шелк был заляпан воском и красками, а зеленые ленты подпалены и порезаны. Тщательно сделанные мной искусственные цветы на корсаже были оторваны и висели на двух-трех ниточках, поникнув головками.
Краски стояли на полке – открытые, уже почти высохшие. Мои, те самые, которые я добыла у аптекаря. И только бархатная маска, украшенная кружевом и вышивкой, издевательски идеальная стояла на коробочке с принадлежностями для шитья.
– Джой! Джой! Ты уже пять минут стоишь и смотришь в шкаф! – вывел меня из оцепенения голос Кати.
Я сделала шаг назад и потянула за собой останки платья.
Великая богиня!
Оно еще и разрезано так, словно его убивал какой-то маньяк. Ткань, на первый взгляд казавшаяся расшитой лентами, на самом деле только на этих лентах и держалась. В просветах между лентами были длинные разрезы.