Маскарад в монастыре

– Джой, а что тебе прислали из дома? – улыбаясь, спросила Кати у меня.

Я развела руки в стороны.

– Вот такое, такое большое… – я повела ладонями, обрисовывая размеры коробки. – Такое большое… ничего!

Кати перестала улыбаться.

– Что, и вправду ничего не прислали?

– Угу, – кивнула я. – Даже письма. И на мои не отвечали уже три раза.

Нам, ученицам пансионата при монастыре святой Виргины, дозволялось писать домой по одному письму в месяц. И мои уже трижды оставались без ответа. А тем временем приближался срок окончания обучения – и выпускной маскарад.

– Знаешь, это неправильно! Пусть Камилла тебе не родная мать, но ведь так нельзя! Ты законная дочь барона вар Зения, а не какая-нибудь приживалка от служанки! У тебя есть права! – Кати всегда горячилась, когда кто-нибудь нарушал правила.

Поэтому и оставалась бессменной старостой класса уже четвертый год.

С того самого дня, как нас, четырнадцатилетних дочерей благородных семейств, доставили сюда – осваивать сложную науку управления хозяйством, ведения переписки, учета доходов и расходов и еще куче всяких несомненно полезных вещей.

Но ужасно скучных.

– Кати, я ведь третья в семье. Два моих старших брата наверняка сейчас доставляют отцу немало проблем, – я попыталась успокоить подругу. – Папа просто не может уделять мне много времени.

Отец мой был человеком обильным – и телом, и душой, и любовью. А любил он хорошо покушать, красивых женщин и развлечения.

И мои старшие единокровные братья унаследовали его несомненные достоинства – высоченные, широкоплечие и добродушные, они закатывали бесконечные вечеринки, на которые приглашали дам разной степени добродетельности. (Зацените, как я изящно научилась это формулировать! Мадам Лирисса,  наставница каллиграфии и письмоводительства, наверняка поставила бы мне высший балл!)

Младшие братья, от Камиллы, третьей жены отца, пусть еще были малы по возрасту, но тоже демонстрировали все фамильные черты – мощное телосложение, круглые лица и нос картошкой, светлые волосы и холодно-серые глаза.

В отличие от меня.

Тощая, с вытянутым овальным лицом и прямым носом под крупными зелеными глазами, с гривой черных кудрей, я не была похожа ни на один фамильный портрет в галерее. Но тот портрет, что отец хранил в кабинете, был почти точной моей копией.

Портрет моей матери.

Матушка моя покинула этот мир уже больше четырех лет тому назад, и отец довольно скоро утешился с новой женой.

Меня же, так раздражающе непохожую на “нормальных детей”, но зато слишком похожую на мать, отослали сюда, в этот богами забытый монастырь. У которого всего и достоинств, что расположен в неприступных горах, куда ни один захватчик не доберется.