- Великого Вождя больше нет. Я… убил его.
Аолли отодвинулась и посмотрела на него странным взглядом:
- Повтори. Повтори, что ты сказал.
- Я убил твоего отца. Я не хотел. Так получилось. Я защищался, — с каждым словом она отодвигалась всё дальше; взгляд её становился всё холоднее.
- Я не всё тебе сказал, — Уаиллар словно рухнул в пропасть. Не было и не могло случиться ничего хуже, чем то, что уже случилось, и будь, что будет. — Твой отец лишил меня имени и произнес слово, чтобы меня убили, если я вернусь без тебя. Я пришел к нему в ааи без тебя, я хотел просить его разрешения, чтобы собрать воинов и напасть на круглоухих. Он не стал меня слушать. Сразу схватил копьё и хотел ударить. Я… я воин, понимаешь… хорошо обученный воин… Когда меня хотят ударить копьём, я не думаю, я действую — иначе давно бы умер…
Она поняла. И отшатнулась, отстранилась от него ещё сильнее.
Повесила голову. Уши опустились и прижались назад, как в бешенстве или растерянности. Глаза, опущенные к земле, сузились в щёлки, как от большого горя. Его любимая не хотела его видеть, его любимая страдала.
Но надо было договорить до конца, раз уж сказано было главное.
- Нас не примут в нашем аиллоу. И ты знаешь, что для аиллуэ из других кланов я — враг, которого надо убить, а ты — добыча. Нам нельзя к нашему народу. Ни к кому, никогда.
Он тяжело вздохнул и сказал, выдохнул, выплюнул то, что не хотел бы говорить никогда:
- И я не знаю, что нам теперь делать.
Аолли долго тяжело молчала. Потом подняла на Уаиллара глаза, полные горя:
- Уаиллар, мой аиллуо, муж мой, отец моего нерожденного ещё ребёнка! Я дала тебе клятву перед Великим Древом, и я выполню её, потому что аиллуэ не нарушают клятв. Я буду с тобой, пока мы оба живы. Но сейчас я прошу: отойди и дай мне подумать, потому что мне трудно видеть тебя.
Она снова опустила голову.
Прошло время, которое показалось Уаиллару бесконечным.
- И ты прав, муж мой: ничего никогда уже не будет так, как раньше…
2
Они долго ещё сидели, не двигаясь, у чистого ключа. Уаиллар смотрел на Аолли; Аолли смотрела в сторону. Её уши были по-прежнему опущены, спина согнута. Было невыносимо больно видеть, как ей плохо.
Уаиллар и сам был напряжён и зажат, как уолле, совершивший постыдную ошибку перед наставником. Его, однако, сильно беспокоило то, что они расположились слишком недалеко от аиллоу в месте, известном всем и часто посещаемом. Чем дольше они здесь оставались, тем вернее их бы застал кто-то из аиллуэ, а это могло повлечь очень неприятные последствия. Уйти от преследования в одиночку Уаиллар бы смог наверняка, уходить же вместе с Аолли, когда она в таком состоянии…