Мантра недостаточно действовала на большой палец, которым я продолжала выводить мучительные круги вокруг набухшего клитора. Или на средний с безымянным, которые я толкала внутрь киски. Все быстрее и быстрее. Словно какая-то неистовая сила овладела мною, взяв под контроль каждое движение. Наваждение отказывалось выпускать из тисков мое сознание до тех пор, пока я не достигну сокрушительной кульминации.
Воображаемый Гребцов крепче обнял меня за талию и прижался губами к мочке уха.
— Будь хорошей девочкой и нагнись передо мной.
Совершенно беспомощная перед собственным подсознанием, я послушно склонилась над рабочим столом босса.
— Только посмотрите. Наконец-то учимся слушать приказы, мм?
Он схватил меня за подол юбки и разорвал ее. Натянул ткань на мою попу, издал одобрительный рык, скользя ладонями по моим обнаженным ягодицам. Большими пальцами Гребцов подцепил бретельки черного бюстгальтера и слегка оттянул материал.
— Ну и ну, Поклонская. Ты такая грязная.
Его следующие слова прозвучало лениво, почти скучающе.
— А теперь раздвинь ноги.
После того как я охотно подчинилась, Гребцов коснулся моей промежности, с издевательской неторопливостью поглаживая по мокрым трусикам. Я застонала от невероятного давления его указательного пальца на крошечный участок припухшей плоти.
В течение нескольких секунд я слушала, как начальник расстегивал ремень. Все мое тело превратилось в раскаленный докрасна уголек, готовый вспыхнуть пламенем при малейшем прикосновении черствых рук брюнета.
Гребцов дернул стринги в сторону, а затем что-то мощное, теплое и толстое протолкнулось между моих складок. Я ошеломленно ахнула, вцепившись в гладкую поверхность огромного стола. Мужчина позади меня стоял неподвижно. Как бы я ни всхлипывала, ни извивалась под ним, Гребцов неумолимо игнорировал провокации.
— Умоляй.
Это стало последним, что пронеслось в сознании, прежде чем я кончила на собственные пальцы. Вязкая эйфория, от которой немедленно потемнело в глазах, вновь уносила прочь от реального мира. Взрыв заветного света являлся единственной вещью, которую я разглядела в сгущающемся мраке на мгновение. Я таяла на своем стуле, как сдутый воздушный шар. Каждая часть моего тела расслабилась и истощилась.
Неожиданно резко возросла потребность в кислороде. Я собиралась сделать глубокий и жадный глоток воздуха, однако обнаружила, что мои губы уже были раскрыты. Несомненно, я открыла рот в момент эмоционального пика, издавая звук настолько громкий, что уже должна начать паковать вещи.