Я едва превозмогала желание начать воспроизводить мысли вслух, но в последний момент остановилась. Нужно успокоиться, чтобы не рассекретить маленькое шоу, которое разворачивалось в моем кабинете.
Я приступила к стимуляции клитора медленными, циркулирующими движениями. Тихие стоны непроизвольно вырывались из моего горла. Сложившиеся обстоятельства возбуждали до такой степени, что плотно стиснутые зубы больше не сдерживали звуки удовольствия.
Поддразнивающими скольжениями по половым губам, грубым и мучительным, толкала себя к приглушенному хныканью. Наконец, я проникла пальцем между складок, загибая под определенным углом. Надавив на ребристый участок плоти, шумно ахнула от прилива кайфа и выгнула спину в неестественной манере, что у любого проходящего тут же возникли бы вопросы.
Правда, очень скоро я обнаружила, что мне было безразлично все, имеющее отношение к потенциальным зрителям. Было сложно контролировать мыслительный процесс, поскольку расплавленная нега текла все ниже и ниже по телу, отчего мои глаза заслезились.
Я слышала его дыхание.
Я представила, как Алекс гладит себя в том же ритме, в каком я терла клитор. Я вообразила мужчину, сжимающего жилистый член в широкой ладони, и то, как он лениво массирует свою толстую и крепкую длину. Перед глазами четко нарисовался образ розовой набухшей головки пениса, увлажнившейся естественной смазкой.
Но внезапно рядом со мной в комнате словно возник темный, безликий образ. Тень схватила меня сзади, крепко и грубо обхватив за талию. Вырваться — невозможно. Фигура с непроницаемой тьмой вместо лица прижала меня к серой отражающей стене.
И вот мы оказались в кабине лифта.
Я яростно сопротивлялась мысленному образу, пытаясь вернуться в реальность, в свой кабинет.
В следующее мгновение кто-то без лица держал меня за бедра, прижимая к столу из красного дерева.
Нет. Мы находились не в моем кабинете — в нем стоял письменный стол из стекла и матовой стали. Это была комната, окутанная плотной пеленой молочного тумана. Вскоре помещение начало обретать знакомые моему взору очертания и детали.
— Ты действительно думала, что это сойдет тебе с рук, не так ли? — проскрежетал в ухо гортанный баритон. — Красться без нижнего белья прямо у меня под носом… Удовлетворяешь себя, как будто я, черт подери, лишен слуха!
Нет…
НЕТ. НЕТ. НЕТ. НЕТ.
— Ты наивно считала, что я не знаю, для кого все это совершалось?
Я была так близка к оргазму, что уже могла видеть белое блаженство пропасти впереди. Но я не могла думать о Гребцове.
Ни за какие коврижки.
Я не кончу, фантазируя об этом мужчине.