Я внимательно посмотрела на снимок и вскоре обнаружила, что он был отформатирован странным образом. Некоторые люди вырезаны, в том числе и часть самого Гребцова. На изображении присутствовало только три четверти его неловкой, жесткой маленькой улыбки на камеру. Фотография неестественно растянута, заполняя весь фон. Босс явно не имел ни малейшего представления о том, как возиться с настройками, чтобы вывести на экран всю фотографию, и теперь застрял с моим ухмыляющимся лицом на переднем плане экрана.
Подняв уголок рта в крошечной улыбке, я щелкнула по экрану, и на нем появилась строка пароля.
— Зараза! — шикнула я.
Было самонадеянно рассчитывать на то, что Гребцов один из немногих дебилов, не пользующихся защитными комбинациями букв и цифр.
Я попытала счастье, вводя обычные вариации сочетаний, такие как «12345», или «ЯненавижуПоклонскую». Как ожидалось, ни одна из них не оказалась верной.
Паника заставляла ком подниматься вверх по моему горлу.
Я не знала ни клички его первого домашнего питомца, или имени любимой порноактрисы…
— Что, черт возьми, ты здесь делаешь?
Я резко вскинула голову.
Гребцов.
Он стоял в дверях, демонстрируя выражением лица наивысшую степень негодования. Костяшки его пальцев, прижатые к дверному косяку, побелели. Играя желваками, брюнет взглядом нанизывал меня на невидимое копье. Подобное зрелище должно было произвести на меня впечатление и вогнать в трепет. Но, как ни странно, я не съежилась от страха и не рассыпалась в извинениях.
Я почувствовала, как холодная уверенность побежала по моим венам, стоило мне с вызовом посмотреть на босса.
Я расправила плечи, встала со стула и поправила платье.
— Не ваше дело, Александр Павлович, — ровно произнесла я.
Лучшая тактика защиты — это нападение, верно?
Я вздернула подбородок и, обогнув письменный стол, направилась к выходу.
— Прошу меня извинить…
Разумеется, попытка проскользнуть мимо владельца кабинета была безуспешной. Гребцов выставил руку, преграждая мне путь.
— Думаешь, на этот раз сумеешь легко отделаться? — он наклонился ко мне так близко, как никогда прежде себе не позволял. Его голос был приглушенным и рокочущим. — Назови мне вескую причину, по которой я не стану докладывать на тебя за то, что ты шныряешь по моему кабинету в мое отсутствие.
— А что произошло с остальными методами наказания? Я надеялась на что-то более оригинальное, — отразила я.
— Предпочтешь увольнение, причем немедленное?
Я позволила себе криво усмехнуться. Было почти опьяняюще видеть, как сильно моя ухмылка взбесила его. Ноздри мужчины раздулись, как у разъяренного быка.