Однако вместо того, чтобы обнаружить Поклонскую распростертой на моей кровати без единого намека на одежду на ее совершенном теле, я увидел шатенку рядом с комодом. Трусики свисали с изгиба ее изящного пальчика, когда она изучала их внимательным взглядом.
Те самые, которые «Мистер А» приказал ей передать своему боссу… то есть я приказал передать самому себе.
Я замер.
На секунду я мысленно ударил себя по затылку за то, что оставил пикантную деталь гардероба Лолиты в комоде. Но Вселенная будто предназначила Поклонской найти их там, и у меня будто камень с души свалился, поскольку шатенка не сморщила аккуратный носик в отвращении.
— Вот уж не думала, что ты сохранишь их, — пробормотала она растерянно, перебирая пальцами мягкую ткань.
— Почему бы и нет?
Я впился зубами в нижнюю губу, вспоминая звуки, которые издавала Лолита в тот день, вспоминал запретное удовольствие от того, что она прикасалась к себе исключительно так, как мне нравилось. Какая-то извращенная часть меня нуждалась в доказательстве ее оргазма. И как хорошая девочка, Лолита лично доставила трусики, пропитанные ее влагой, своему негодяю-боссу.
Мне хотелось знать, о чем она думала прямо сейчас? Ведь наверняка так же, как и я, воспроизводила в памяти одну из наших развратных игр. Но я терпеливо молчал, боясь отпугнуть ее и все испортить.
— У тебя есть еще что-нибудь от меня? — полюбопытствовала Лолита.
Я еще недостаточно погрузился в эту бездну, чтобы потерять совесть.
Она увидела все.
Прямо перед ее глазами покачивались греховные воспоминания, начиная с мучительной картины, на которой она ласкала свою обнаженную грудь, и заканчивая текстовыми описаниями того, как она мастурбировала. Я лелеял эти моменты в колыбели драгоценных событий.
Я соврал.
Было кое-что еще.
Я выудил из кармана телефон, зашел в раздел с аудиозаписями и нажал на кнопку воспроизведения. Моментально восхитительные, теперь такие знакомые звуки наполнили пространство.
Я тщетно пытался понять выражение лица Лолиты, когда она вслушивалась в собственные стоны. Она не выглядела испуганной, или изумленной.
Я ожидал, что Поклонская вырвет телефон из моей руки и разобьет его, обозвав извращенцем, свиньей, зверем, помешанным на власти маньяком и врежет по яйцам…
Запись, наконец, затихла, и в спальне воцарилась тишина.
— Разумеется, я удалю это немедленно, если ты скажешь мне сделать это, — уже смирившимся тоном начал я.
— Я хочу послушать. Включи еще раз.
Я не мог поверить своим ушам.
— Что?
Лолита взметнула на меня пылающий взор. Ее прекрасные глаза потемнели, но явно не от гнева.