С Даной Пристли, финансистом и главой его свиты я знакомлюсь в этот же день. Она появляется в кабинете главного редактора, оккупированного Маршаллом, когда я складываю пиджак в чехол для химчистки. Эта дама похожа на свою тезку из «Секретных материалов» и смотрит на меня, как на пришельца.
— Милочка, вам ничего не светит, — с видом великого превосходства вещает она, а мне хочется покрутить у виска. Она меня за кого принимает вообще?! Сегодня что, день «Пни Мэган Сайверсон»?! Как же меня достало, что все носятся с этим Маршаллом! «Не ходи туда, там мистер Маршалл, не говори громко — мистер Маршалл услышит, не смейся — мистер Маршалл решит, что ты мало работаешь». Не жизнь, а тюремное заключение и мистер Маршалл в нём — главный надзиратель. Ещё и каждая дама на этаже мечтает залезть ему в трусы. Я хочу только пролить на него ведро огненного кофе, ничего больше.
— Да я лучше под поезд лягу, чем под этого напыщенного индюка!
— Изумительно.
Слышу за спиной и едва не подпрыгиваю от неожиданности. Соломон Маршалл стоит у меня за спиной, сложив на груди руки, и с неподдельным интересом меня разглядывает. И я, и Пристли замерли в ожидании. Судорожно пытаюсь представить, что мне за это будет.
Кажется, он искренне улыбается, вокруг его глаз (кстати, голубых, как я успеваю заметить) собираются морщинки, а мне кажется, что с меня слезает кожа. Странно, но похоже, мой ответ его удовлетворил — впервые за несколько часов знакомства вижу его таким довольным.
Пристли кашляет и наш с господином Медведем зрительный контакт, наконец, прерывается. Теперь я могу дышать.
— Простите, мистер Маршалл. Я пришла подписать договор.
Ха-ха, дамочка смущается, когда Маршалл проходит рядом с ней достаточно близко — значит, сама к нему неровно дышит. Спасибо книжкам по психологии, уж в чём, а в этом я разбираюсь. Судя по тому, с какой деловой холодностью общается с ней господин Медведь, ей тоже не светит ничего. Так что, шах и мат, тётя.
Задрав голову и небрежно закинув чехол на плечо, с гордым видом удаляюсь, но внутри всё равно что-то мерзко скребёт. Наверное, стоит извиниться. Но позже.
Когда я выхожу на улицу и делаю глоток уличного воздуха, то наконец, понимаю, что меня так злит, и это открытие подвергает меня в ужас. Не может такой говнюк быть таким чертовски, противозаконно привлекательным.