Просыпаясь в поту и слезах, я долго не могла успокоиться, зная, что Зверь тоже не спит за стенами домика, прислушиваясь ко мне и молча терзаясь вместе со мной.
Иногда я точно ощущала его прямо за дверью. Видела метущуюся тень его огромного тела, но за проведенные ночи он ни разу не позволил себе войти, боясь потревожить мою память и сделать своим появлением лишь еще больнее.
Многое изменилось, между нами. Моя прошлая жизнь была сожжена и уничтожена.
Не изменилось только то, что именно Зверь убил моего отца…
И каждый раз, когда я думала об этом, мне становилось тошно, и в груди вспыхивала рана, кровоточа и отбирая остатки воздуха.
Я еще была не готова услышать это, даже если теперь знала наверняка, что сказанные когда-то Зверем слова были чистой правдой, он не убивал ради выгоды, забавы или от скуки. Каждый кто умирал от его руки заслужил смерть…
…но невозможно было думать об этом, вспоминая папу…
Зверь как всегда молча кивнул, научившись принимать не только меня саму, но каждую эмоцию, которую он остро чувствовал, даже если иногда не знал, что именно это такое.
Какое-то время мы молчали, слушая дыхание друг друга и не торопясь заговорить.
— И у тебя нет имени? — тихо произнесла я снова, не замечая, как глажу его кожу пальцами, водя небольшими кругами, отчего на ней выступали мурашки, а урчание снова стало громче и жарче.
— Нет. Отец был медведем и не мог говорить, чтобы дать его мне.
— Кто же тебя стал называть Зверем?
— Люди. Но если ты хочешь, то можешь дать мне такое имя, которое понравится тебе.
Он уткнулся в мой затылок, блаженно выдохнув и, кажется, засыпая, а мое сердце трепетно билось от его слов и того, как мы лежали теперь. Вместе. Обнаженные. Не прикрытые даже легким покрывалом.
Рядом с ним холод не ощущался, и теперь было необычно и тепло на душе, оттого что напряжение улетучилось, оставляя только трепет в груди.
Зверь на самом деле уснул, дыша глубоко и ровно, но не отпуская меня от себя даже во сне, а вместе с ним уснула и я.
Когда я проснулась, солнце уже высоко светило в небе, по всей видимости был полдень, а Зверь уже хозяйничал в домике, убирая из печи истлевшие ветки, чтобы положить новые и развести огонь, отчего дом тут же наполнился сказочным ароматом смолы и особенным теплом, которое всегда так дорого, долгими зимними вечерами.
— Выспалась? — улыбнулся он мне, широко и невероятно обаятельно, так, что я не смогла сдержать улыбки в ответ, вдруг подумав о том, что на самом деле Зверь был настоящим красавцем! Пусть слишком необычным, чтобы люди могли увидеть это за собственным страхом, но все-таки красавцем!