Я поспешно закрыла глаза, глотая горькие слезы от осознания того, что отец не смог бы выжить после тех страшных ран, что получил от всего одного движения руки этого монстра, который не знал ни боли, ни пощады.
Мы слишком поздно поняли, что он пришел в наш дом не ради денег или власти, а чтобы стереть с лица земли нашу семью, утопив целую усадьбу в крови, беспощадно убивая всех, кто пытался противостоять ему или просто попадался на пути.
Кровь этих безвинных людей была и на мне, впитавшись в длинное платье и оставляя кровавый след на белоснежном поле снега, пока я пыталась прорваться вперед, сама не зная, куда бегу.
Открыв глаза и глотая слезы, я замерла, чувствуя, как паника пробирается под кожу, подобно морозу, что окутывал каждого, стоило только остановиться на секунду, чтобы перевести дух.
ОН стоял впереди, скрываясь в тени могучих безмолвных зеленых великанов, глядя прямо на меня, опередив и преграждая дорогу, куда бы отныне я не решила бежать.
Затаив дыхание, и слыша лишь как заколотилось сердце под кронами мрачного дремучего леса, я смотрела прямо в глаза своей верной погибели — желтые, хищные, обжигающие пламенем.
Никогда еще я не видела никого страшнее и больше.
Никогда еще мои колени не дрожали так неистово.
Среди княжеского воинства папы был один высоченный и широченный. Его даже по имени никто не звал, так и называли — детина. Но он хотя бы был человеком, и добряком.
Тот же, кто стоял, прячась в тени деревьев, был еще больше и еще шире, и теперь я знала точно, что таких людей просто не бывает.
Но вот монстры — бывают.
Он не торопился выходить из тени, когда я уже знала определенно и точно, что в свете дня его глаза будут выглядеть еще более дикими и страшными, вобрав в себя солнце, но не согревая, а обжигая своей злостью и яростью.
Словно все застыло вокруг, притихнув, как обычно бывает перед сильной бурей. Только волк дышал тяжело и хрипло, оставшись за моей спиной, когда я поняла, что дышу в такт с ним, теперь сама угодив в ловушку, тиски которой едва ли получится разжать.
Монстр вышел из тени неспеша, с полным и высокомерным осознанием своей силы и власти надо мной, теперь не скрывая ничего и показывая себя во всем первородном ужасе.
Огромный, с нереально широкими плечами и мощной волосатой грудью, облаченный в одни лишь кожаные штаны…умытый кровью моей семьи и всех тех, кого я знала и любила.
Кровь была на его губах, подбородке и шее.
Она стекала по огромной груди и каменному прессу, впитываясь в то единственное, во что он был облачен. Даже его волосы, словно посыпанные пеплом и собранные в хвост за спиной, стали алыми от того неимоверного количества крови, которую он пролил, ворвавшись в мирное утро людей, которые ничего не подозревали и поэтому не смогли спастись.