Губы монстра чуть дрогнули в улыбке.
— Ты — другая. Глупая. Наивная. Чистая.
— А еще искренне ненавижу тебя!
— Это пройдет со временем.
Хотелось фыркнуть ему прямо в лицо, показывая, чтобы он даже не надеялся на это, вот только сделать это не было шанса, потому что крошечное пространство дома закончилось ровно за моими ногами, упираясь краем лежанки.
Черт! Только не это!
— На твоем месте я бы не питала особых надежд, что я прощу убийцу своей семьи! — почти прорычала я, видя, как в глазах монстра словно вспыхнуло что-то возбужденно и восторженно. — Я скорее умру, чем…
— Не умрешь! Я не позволю!
Он подался вперед, пользуясь тем, что теперь я не могла больше отступать, касаясь моего лица пальцами, заскользив по скулам горячими чуть шершавыми подушечками и приподнимая голову за подбородок, чтобы проурчать:
— В тебе говорит боль и ярость, но они не вечны. Когда все утихнет, ты поймешь, что в глубине тебя есть другие чувства по отношению ко мне.
— Нет у меня никаких чувств к тебе!!! - я пыталась убрать его руку и выдернуть лицо из хватки, но как всегда безуспешно, осмелев и ударив кулаками в его мощную грудь, жар от которой расползался по дому сильнее тепла от печи, готовая просто разорвать его за эту чертову самоуверенность, с которой монстр улыбнулся сейчас томно и широко, словно знал то, чего не знала я. — Убери свои руки от меня!!! Больше я ни за что не позволю касаться ме…
Дорычать я не успела, потому что монстр подхватил на руки слишком быстро и порывисто, чтобы я успела хоть как-то среагировать, приглушенно ахнув и делая этим только хуже, потому что его губы тут же нашли мои, и язык проник горячо и жадно, не зная отказа и сопротивления.
Он словно жаждал именно этого долгие дни, находясь рядом в моем беспокойном беспамятстве и сдерживая себя, чтобы в этот день показать всю свою отчаянную страсть и жажду, с которой касался теперь, отчего мир мерк перед глазами, застилая все его огнем.
Он рычал, словно голодный хищник, у которого пытались отобрать лакомую добычу, стоило мне только попытаться упереться руками в его плечи, как бы я не понимала, что мое сопротивление бесполезно, и он все равно сделает то, что так сильно хотел.
Оставалось лишь выбрать одно — пытаться отбиваться и тем самым сделать его еще более несдержанным, или попытаться успокоиться и переждать этот страшный момент, чтобы были силы на утренний побег.
Нет, нельзя было допустить, чтобы он навредил мне снова, как в первый раз и перечеркнул все планы и единственную хрупкую надежду на иную жизнь, поэтому я старалась дышать ровно, и даже прилежно положила ладони на его плечи, что обжигали ненавистным жаром, который отчетливо показывал, что пути назад уже не будет.