Настолько пугающее, что истеричный кокон из людских тел и рук вокруг меня застыл в полном обездвиживании и тишине, когда было слышно, лишь как хрипло и испуганно вылетает воздух из десятков легких, вырываясь белесым паром, и перед моими глазами, полными слез задрожали чьи-то окровавленные пальцы.
Вой повторился еще ближе, раздаваясь теперь призрачным холодным эхом высоко в стремительно темнеющем небе, когда вслед за ним раздался еще один вой. И еще. Словно все волки мира подхватили эту песню боли, смерти и жажды крови, собираясь сотнями и тысячами, когда казалось, что эта деревушка в кольце хищников и их настолько много, что не сможет выжить больше никто. Даже еще до прихода самого Зверя.
— Господи, спаси и сохрани! — прохрипел кто-то из людей надо мной первым, когда все очнулись словно разом, принявшись тут же креститься и плевать за плечи, готовые довериться даже старым богам, лишь бы только спасти свои сгнившие души.
— Чертовщина какая-то!
— Это все она! ОНА!!! - снова зашипела полоумная старуха, плюнув в мою сторону смачно и грубо, но уже не решившись приблизиться, чтобы ударить в очередной раз, вдруг закричав и падая на колени, потому что за ее спиной раздался оглушительный резкий свист.
Старая карга походила на червя, которому выпустили кишки, а он все дергался и продолжал мучительно жить, когда я сжалась, снова слыша этот звук и лишь теперь видя, что это сын барина был зол настолько, что достал плетку, принявшись от всей души и ярости лупить своих же сельчан, которые забыли спросить его веления.
Теперь всем было не до меня.
В ужасе и панике люди расползались по разным углам, судорожно стараясь прикрыться, когда жалящий болью хлыст опускался без разбору на всех подряд, оставляя уродливые болезненные отметины и орошая кровью месиво из грязи и снега под ногами и ладонями.
— Смотрю, вы совсем страх потеряли!
И снова удар. Жалящий. Тонкий, звенящий в ушах болью и вскриком очередного человека, который так отчаянно пытался спасти собственную шкуру от жуткого монстра из сказок, что неожиданно стали реальностью, что позабыл о собственном барине.
— Смотрю, совсем забыли кто я такой!
Он не просто бил их. Лупил без разбора. А наслаждался собственной властью настолько безграничной, что она была выше совести и души.
— Смотрю, испугались каких-то сказок больше, чем моей расправы! Но ничего! Сейчас я вам всем напомню! Всем!!!
Свернувшись посреди дороги, я устало закрыла глаза, забираясь так глубоко в себя, чтобы отделиться от тела, где стала проступать кровавая боль от полученных увечий, чудом не заработав хлыстом лишь потому, что теперь люди расползались от меня по разные стороны.