Теперь я знала, что он прислушивается ко мне. По-своему, по-особенному. Но я знала, что не вру, видя, как он медленно моргнул, и чуть кивнул мне в ответ:
— Мне тоже.
Только напряжение в его теле не спало и словно что-то неуловимо изменилось в нем, когда Зверь застыл, глядя в мои глаза и начиная чуть хмуриться, пока я пыталась понять, что происходит, и нужно ли было говорить о его убитом отце именно сейчас.
— Уже близко, — напряженно проговорил Зверь, отчего и я начала хмуриться, вдруг искренне испугавшись.
Господи, неужели все не закончилось и снова что-то случиться плохое?
— Что близко?
— Боль возвращается.
А ведь я совсем забыла про нее! Но теперь, когда Зверь сказал, она словно встрепенулась в теле, давая понять, что все только начинается. И напоминая о колдуне, благодаря которому эти часы я могла прийти в себя, не умирая от ран и ожогов, осторожно посмотрев на Зверя, но не представляя, как спросить о том, что возможно было запретным:
— …ведь ты не один такой?
Он моргнул медленно и сосредоточенно, порхнув своими густыми черными ресницами:
— Один. Тот, кто был рожден зверем.
Я тяжело сглотнула, отчетливо помня слова колдуна о том, что он хуже, чем Зверь, тихо добавив:
— Там, в деревне. Был еще один. Не человек. Весь в черном, и с жуткими глазами, — на удивленно приподнятые брови я быстро добавила. — У него зрачки светятся! И кажется, это он привел волков…он сказал, что он не такой как ты, а хуже.
Зверь кивнул спокойно и совершенно не удивляюсь тому, что услышал.
— Ты знаешь кто это?
— Да.
— И это друг или враг?
— Он единственный, кто соединяет меня с миром людей, — пожал плечами в ответ Зверь, кажется не стремясь вдаваться в подробности в отношении колдуна, от одной мысли о котором у меня вставали дыбом волосы. Даже если он помог.
— Тебе нужно помыться и лечь спать, — отозвался Зверь, перерывая мои мысли, и осторожно убирая свою ладонь, даже если мне казалось, что ему невыносимо хочется остаться рядом и касаться меня.
Он тут же поднялся на ноги, словно сам не был ранен и не оставлял следы крови на полу, стремительно направившись на улицу, где видимо и был ушат, который скоро уже стоял посреди домика, занимая практически все свободное пространство.
А я лежала, и молча наблюдала за ним, с удивлением и робостью понимая, как много изменилось за этот день.
Я уже не знала ненавидела ли я его, как еще прошлым утром, глядя за тем, как невзирая на собственные раны и рассеченную кожу на спине, Зверь наполнил ушат снегом и растопил печь так сильно, что на теле выступил пот, а еще поставил на печку все доступные емкости, чтобы нагреть воду.