— Мне очень жаль, — все, на что хватило моих мыслительных способностей в данный момент, так это на никому не нужное, бессмысленное «мне очень жаль».
Он мог убить тех людей… Проклятье, он едва не стал убийцей, потому что снова сорвался и напился.
— Никто ж не умер! — мой отец плюнул в сторону представителя власти.
— Ты сошел с ума, папа?! — я пришла в ужас от слов, слетевших с его рта.
Почувствовала себя так мерзко, словно меня облили грязью. Но самым печальным было то, что столь безжалостные вещи говорил родной мне человек. И я возненавидела его всем сердцем. Хотелось взять отца за грудки и трясти до тех пор, пока не выбью из него дурь и жестокосердие. Я не хотела верить, что он ни капельки не раскаивался после того, как совершил нечто жуткое.
— Что? Презираешь меня? Своего отца?! — завопил на меня, дернувшись с койки рывком. К счастью на месте его удержали наручники.
— А ну сиди, Мелентьев! — полицейский с силой надавил на плечо папы, толкая его на подушку. — Угомонись, кому сказал!
Нет, нет, нет… Это все происходит не на самом деле. Это все происходит не со мной.
Я во сне. Я сплю. Мне снится кошмар…
Я хочу проснуться.
— Лера, — успокаивающий звук голоса Германа вырвал меня из отчаяния, в которое я погружалась.
Ермолов, взяв меня за руку, оттащил от больничной кровати отца.
— У Александра Сергеевича сломана лодыжка. Есть так же небольшие порезы и ушибы. Как только нога восстановится, его освободят из-под стражи, — проинформировала медсестра, стараясь держаться на безопасном расстоянии от моего папы.
— А что с другой семьей? — спросила я, обратившись к напуганной женщине дрожащим тоном. На глаза наворачивались слезы.
Она лишь пожала плечами, произнеся тихое: «Простите, меня ждут другие пациенты», и удалилась из палаты.
— Участники ДТП — женщина и ее дочь — отделались ушибами и царапинами. Мужчина, находившийся за рулем «Тойоты», поступил в реанимацию с черепно-мозговой травмой. Он в сознании, хотя с трудом помнит, что произошло, — рассказал служитель закона.
— Амнезия? — ужаснулась я.
— Видишь, дочка, этот недоумок даже не помнит, как вписался в меня! — встрял пьяный отец.
— Заткнись, папа! — выкрикнула я, вытирая под глазами слезы.
Я почувствовала, как Герман крепче сжал мои пальцы. Его присутствие невероятно утешало. Я была счастлива, что он был здесь, со мной, удерживая от того, чтобы не поддаться истерике, или не избить собственного отца в порыве лютого гнева. Я была рада, что так и не сумела отговорить босса остаться в машине и вообще подальше от моего сумасшедшего родителя.