Герман привез меня в маленькое, но очень дорогое французское кафе под названием La Belle Vie, что в переводе на русский звучит, как: «прекрасная жизнь».
Когда мы расположились за круглым столиком, предназначенным на двоих, Герман посоветовал мне посмотреть на приговор отца в позитивном свете — это поможет ему исправиться, он вынужден будет исправиться, и это поспособствует налаживанию отношений между нами в дальнейшем. Герман продолжал говорить, что я должна сделать все, что в моих силах, чтобы сосредоточиться на своей жизни, теперь, когда рядом не будет отца, вмешивающегося и портящего мое существование. Что я не имею права позволять никому и ничему мешать мне строить прекрасную жизнь.
Я была так тронута подбадривающей речью Ермолова, что попросту не находила ответных слов. Каждый день этот человек не переставал удивлять меня, снимая с себя доспехи, за которыми укрывался от недоброжелателей, показывая мне частички своего истинного характера — то, каким он являлся на самом деле.
— Спасибо за поддержку, Герман Давидович, — сжимая в руках кружку с горячим шоколадом, я смущенно смотрела на мужчину перед собой из-под опущенных ресниц.
Меньше всего я ожидала дожить до того дня, когда известный на всю страну миллиардер будет утешать меня.
— Всегда рад помочь, Валерия. Я думаю, сегодня ты отлично справилась. И ты очень красивая, — последняя фраза заставила меня поднять на него глаза.
— Что вы делаете? — приглушенным голосом спросила я, оглядывая умеренно заполненный посетителями ресторанчик, чтобы убедиться, что нас никто не услышит.
— Что я, по-твоему, делаю?
— Я работаю на вас, Герман Давидович.
— Да. Я в курсе, — брюнет улыбнулся.
— Вы… со всеми своими подчиненными разговариваете в подобной манере? — неуверенно поинтересовалась.
— Нет.
— Что насчет вашей предыдущей горничной?
Желудок сжался при мысли, что Ермолов был столь же любезен с той, на чье место я устроилась.
— Моя предыдущая домработница была далеко не такой привлекательной, как ты, Лера, — брюнет отпил из чашки холодный американо, не сводя с меня пристального взора.
Он склонил голову вбок, ожидая следующего вопроса.
— Поэтому вы ее уволили? — парировала я. — Выходит, потому что она не подходила под ваши стандарты красоты?
— Отнюдь, — Герман рассмеялся. — Ольга забеременела и больше не могла удовлетворять мои потребности в качестве постоянной горничной. И… это было ее решением — уволиться. Не моим.