Она произносит завуалированные оскорбления медовым голосом, будто каждый день тренируется перед зеркалом.
— Когда вы сказали, что можно провести время интереснее, я почти поверила, — я отвечаю ей ее же сладкой улыбочкой. — А вы вонзаете в меня старые шпильки. Скучно.
— А мы вообще скучно живем. Но веселье незамедлительно начинается, когда появляется очередная охотница за чужим богатством. Даже не веселье, а целый спектакль. Я уже его столько раз наблюдала, но не устаю поражаться находчивости вашей породы.
Валентина перестает прятать презрение. Она смотрит на меня как на букашку, которая завелась на ее идеальной лужайке. Небось выписанный из Италии дизайнер продумывал здесь каждый вид, а теперь тут топчется какая-то девица из панельного дома.
Ужас.
— Наблюдали из первого ряда? — я уточняю, вспоминая шуточку ее мужа о том, что жен надо вовремя менять. — Попутно держа мужа за штанину, чтобы он не кинулся на сцену?
— Вы забываетесь, Светлана.
— Вы тоже, Валентина.
— Максиму нужна красивая история, пока он воюет с бывшей женой, но он вышвырнет тебя вон, когда Ольга заткнется.
Она резко переходит на ты, что звучит как объявление войны.
— Все вокруг это прекрасно понимают. Все гости в этом доме, — она победно усмехается. — Будут шептаться, обсуждать тебя и оценивать…
Она не договаривает. Сзади раздаются шаги и она резко оборачивается, позабыв обо мне.
— Максим! — она радостно восклицает и хлопает в ладоши на радостях. — Неужели, ты нашел свободное время? Я, наверное, сплю!
Константинов сдержанно улыбается ей, но взглядом сразу же находит меня. Хмурится.
У меня что всё на лице написано? Каждое противное слово Валентины?
— Игорь только и говорил, что ты приедешь. Мы так тебя поддерживаем, это невообразимо, что устроили на федеральных каналах, какая-то вакханалия! Если что-то нужно, любые связи, помощь, мы готовы…
— Всё под контролем, не в первый раз, — Максим даже не пытается изобразить заинтересованность.
Он идет ко мне прямой наводкой. Приближается, хмурясь все сильнее.
— Тебя кто-то обидел? — неожиданно спрашивает он, а в глазах горит “кроме меня”.
Я вижу, что Константинова не отпустило. Он по-прежнему мысленно в той спальне, где я бросаю злые фразы прямо ему в лицо. Он поменял рубашку, она совершенно такая же, но воротник цел. Значит новая. Но больше ничего, а ему бы умыться холодной водой, последовав моему примеру.
— Валентина? — Максим устает ждать моего ответа и поворачивается к хозяйке.
За меня же говорят рефлексы, я резко опускаю ладонь и обхватываю пальцы Максима. Я слишком сильно чувствую, как он взвинчен и распален, и боюсь, что он наговорит лишнего.