— Спалось хорошо, но мало. Ещё бы часиков «нанадцать» поспать, — улыбаюсь я, пока надеваю штаны.
— А сколько это — «нанатцать»?
— Это пока полностью не выспишься. От одиннадцати до бесконечности.
— А-а, путу знать. А то Юрий уше вскочил и заряшает всех своей энеркией, вот я и потумал, что ты тоше захочешь встать.
Откуда Оскари знает, как меня нужно подстегнуть? Кровать словно дает пендаля — с такой скоростью я с неё слетаю. Если в армии солдат должен одеться, пока горит спичка, то я укладываюсь за половину этого интервала.
— Всё, Оскари, я готов. Провожай.
— Око, так пыстро. Вот что значит люпить паню, — улыбается хозяин.
Он провожает меня в зал, где за столом, накрытым желтоватой клеенкой уже сидят Оксана с Юрием. В зале тоже теплая атмосфера, радующее глаз соотношение желтых и коричневых тонов. Параллелепипед встроенной кухни коричневого оттенка прижимается к стене у окна, ящички и вытяжка над ним такого же цвета. Всё аккуратно и чистенько. На столе на трех блюдах, напоминающих подносы, лежат яблоки, мандарины, вареные яйца, рядом приткнулись небольшие тарелочки с творогом. Никакого мяса, никаких печений и настоек. Скромно, но со вкусом.
— А вот и наша спящая красавица проснулась! — приветствует задорный голос Юрия Геннадьевича. — Надеюсь, тебя никто не целовал при пробуждении?
Так быстро началась атака? Неужели у Квадратова научился такой манере поведения, что при принижении других пытается возвеличиться сам?
— Нет, я еко не целовал. Он сам проснулся, — добавляет масла в огонь идущий сзади Оскари.
— Да-да, мне не нужен такой стимул для пробуждения, — пытаюсь парировать, но сам чувствую, что проигрываю.
— Юрий, такие шутки не приняты перед баней, особенно, когда туда собираются мужчины, — мягко вставляет Марджаана.
Вот это подколола, так подколола. Я хохочу, да что там хохочу — ржу как конь, глядя, как краснеют скулы у Юрия Геннадьевича. Оксана тоже улыбается. Лишь один Оскари смотрит непонимающими глазами.
— Да это шутка такая, — пытается объясниться Юрий, но потом машет рукой. — Ладно, проехали. Шутка не прошла, забыли шутку. Оскари, ты обещал нам самую лучшую в мире баню, когда же мы в неё отправимся?
— Нельзя в паню хотить на колотный шелуток. Нушно немноко поткрепиться и потом итти. Укощайтесь. Пища леккая, чтопы в пане не пыло тяшести. Сатись, Порис, — Оскари показывает на свободный стул.
— Как спалось на новом месте… Оксана? — все же ещё непривычно называть её без отчества.
Она закрутила волосы в свободный узелок, надела домашние трико и серую майку с веселым Микки Маусом. Богиня домашнего уюта. Такой бы хорошо встречать мужа с работы и вести его на кухню, где галдят двое-трое детишек.