Прошло несколько недель.
Как продвигается расследование этого дела в «том ведомстве», Андерсу интересоваться не полагалось.
В пятницу вечером вся его семья уселась за привычным ужином.
Вдруг раздался телефонный звонок: это была Бригита.
— Включи «Третий Независимый»!
На телеэкране Мод, одетый в свою фирменную фиолетовую майку, что-то рассказывал журналистам.
Андерс бросил все дела, уселся в кресло и включил телевизор на полную громкость.
В отличие от большинства телезрителей, они с Бригитой были немного «в курсе».
Этот «Смельчак», похоже, окончательно разочаровался в действиях даже этой всесильной спецслужбы и решил начать собственное расследование.
В его деле добавлялись новые подробности, и он показывал новые фотографии.
На первой был Конрад, про которого Инга говорила:
— У него белая кожа, и ещё родинка на правой ноге.
Это был судья второго по величине города страны, вполне порядочный семьянин.
Именно он чаще всего председательствовал при вынесении приговоров в «резонансных делах».
Решения, которые он выносил, иногда поражали: при наличии всех отягчающих обстоятельств убийца трёх человек получал пять лет тюрьмы условно, а мелкий клерк, воспитывающий троих детей, постоянный должник банка за ипотеку, за кражу тысячи евро из кассы своей фирмы получал «реальную десятку».
На вопросы журналистов, чем он руководствовался при принятии того или иного решения, судья лаконично отвечал:
— Своей совестью и именем Господа Бога!
Ни одно из его решений, в конце концов, так и не было отменено вышестоящими инстанциями.
В среде судей даже ходила пословица: «Как сказал Конрад, так сказал Бог!»
На второй фотографии было лицо довольно известного бизнесмена, который постоянно лез в политику.
У него было очень мало шансов выдвинуться на этом поприще: толстый и некрасивый, он не обладал ни острым умом, ни красноречием, ни ядовитым языком.
Вдобавок, у него была куча и других недостатков, вроде шмыганья носом и почёсывания уха прямо перед камерой.
Его уже трижды «прокатили» на выборах, и поэтому он решил остаться на вторых ролях, ожидая будующего триумфа.
Но у него водились неплохие деньги, и ради рекламы он финансировал многие общественные мероприятия.
Поэтому одна из политических партий решила включить его в свой «президиум», поставив ему одно условие: избегать публичных дискуссий и интервью.
Звали того политика Александром.
* * *
Ситуация вокруг Мода и его дочки казалась Петерсену неприятной, но не такой уж страшной историей: всё-таки это не убийство с последующим расчленением тела жертвы.