Неважно, что эта чистка коснётся лишь ритуала – своё есть своё. И никто не смеет посягать на его память: пусть принимает всю свалившуюся на неё гнусность на пару с душой. Вот же странности человеческие: плевать он хотел на Всеблагого Создателя Мира, в которого абсолютно не верил, но к собственной душе относился с трепетным уважением. И точно откуда-то знал, что для души ничто не пройдёт бесследно, обрежь ему хоть половину памяти.
А демоны… Что ж, они добросовестно исполняют свою часть договора: Суабалар более двух тысяч лет не знал ужасов войны. Пограничные стычки с Империей ни в счёт: мирное население те не затрагивают. Да и случаются не так уж часто: в основном там гоняют контрабандистов. И за всё это каждые сто лет королевство платит жизнями нескольких детей, спасая сотни тысяч таких жизней. Объяви им о разрыве договора с Лиатами, и люди тебя разорвут…
– Ну, чего там? – с какой-то отчаянной надеждой выдохнул Унбасар, и Астат очнулся. – Всё ещё…, – катадер запнулся и умолк, не сумев досказать то, чему не имел в запасе слов.
Казалось, сами камни в ущелье напряглись, вслушиваясь в неизбежность происходящего.
Из чёрного провала птичкой выпорхнула задрипанная Лиата, перепугавшая несчастного гвардейца. И тут перед людьми предстало то, что далеко не всякому довелось увидать хотя бы раз в жизни. Волосы девицы вздыбились, разлетелись по сторонам прядями, что росли и наливались самым настоящим огнём прямо на глазах. И вот уже не волосы, а длинные гибкие, будто щупальца гигантского спрута, языки пламени заметались, закружились вокруг тонкого тела, повисшего над площадкой. Огонь поглотил и девичье лицо, на месте которого скалилась дрожащая и расплывающаяся в жарком мареве… то ли морда зверя, то ли вообще какая-то ерунда.
– Свершилось! – восторженно громыхнуло по всему ущелью.
– Свершилось! – повторил этот огненный вихрь, и пропал.
Щупальца то ли втянулись обратно в Лиату, то ли рассеялись – поди разгляди, когда глаза заплыли вскипевшими слезами.
– Можете уходить, – с громогласной небрежностью махнула рукой девица и юркнула в пещеру: – Вы нам больше не нужны, – донеслось оттуда эхом.
Застывшие люди потихоньку зашевелились. Сохранившие своих дочерей женщины просеменили к застывшей столбом бесчувственной матери. Присели, поцеловали край юбки, подскочили и опрометью бросились прочь от пещеры, покачиваясь под тяжестью оттянувших руки детей.
Обездоленная мать, очнувшись, нерешительно шагнула к лестнице. Медленно протянула руку и ткнулась в невидимую преграду. Не помогла ей и вторая рука. Ничего не вышло, и когда она качнулась вперёд, налегла всем телом.