Та наткнулась на что-то невидимое, но упорно не пропускающее сквозь себя. Стражник вновь ткнулся в эту штуку, больше любопытствуя, нежели злобствуя на непонятное препятствие.
До сих пор народ шебаршил, шептался, но топтался подальше от зловредного судьи. Пускай многие и сочувствовали семье плотника, от которого сроду худого не видали, однако своя-то рубашка ближе к телу, как не крути. Но, при таких-то делах некоторые осмелели, вылезая наперёд толпы, дабы разглядеть всё в самых мелких подробностях.
– Ну? – раздражённо квакнул судья, даже не удосужившись взглянуть, из-за чего его приказ всё ещё не исполняется.
– Не понукай, скотина лживая! – не задержалась с выступлением Челия.
Сорвала с дерева зелёную ещё, твёрдую, как камень, грушу и, не глядя, запустила ею в судью.
Толпа ахнула: все видали, что девчонка смотрела на стражников, но груша впечаталась аккурат в лоб судьи. Тот настолько обалдел, что не поверил, будто на свете возможно такое кощунство. Безотчётно потёр лоб. Затем оглядел ладонь, словно и ей не торопился верить. А потом выпучился на обидчицу.
– Ах, ты!.. – рявкнул он.
– Я, – громом обрушился на головы людей спокойный голосок.
Девчонка не пошевелила и пальцем, но люди, гомоня и толкаясь, подались назад. Хотя драпать со всех ног никто не торопился – даже шныряющие под ногами детишки. Нет, увидать такое диво, как огненный змей над головой малявки – сроду никто не видал. И соврать-то о подобном не сумеет. Но, слыхать о Лиатах – так это весь Суабалар слыхал. И всякий в королевстве сызмальства знает: демоны людей понапрасну не губят. Так чего ж куда-то бежать, сломя голову, пока оставшиеся счастливцы будут любоваться редкостной диковинкой: демоном, творящим свой суд.
А то ещё и другое чудо увидать сподобятся: как демон награждает угодившего ему человека – о таких счастливцах чего только не рассказывали! А тут своими глазами перепало удостовериться.
– Задолжал, говоришь? – по-прежнему спокойно и так же оглушительно спросила Лиата у остолбеневшего богатея. – Вот никак непонятно: вы жуткие свиньи, а у вас всякие святилища есть. Там учат быть честными. Что надо быть добрыми, чтобы вы были добрыми. Зачем же вы в святилища таскаетесь, а всё равно бессовестные? Отчего это?
– Не касалась бы того, чего не понимаешь, – пробубнила себе под нос Таюли.
– Не понимаю, – согласилась Лиата.
И одно из огненных щупалец, болтающихся вокруг дерева, потянулось к нянюшке.
Занятая своими мыслями Табли отмахнулась от него, будто от мухи. И лишь очередные охи-ахи отвлекли её от размышлений. Заставили понять, что, собственно, она сейчас сотворила. Однако щупальце не обиделось на её грубость, а, соскользнув по телу, мирно улеглось у ног. Ни жара от него, ни порчи одежды – уразумев это, Таюли махнула рукой, дескать, пусть лежит, если ему угодно.