«У меня есть парень», — неприятно садануло воспоминанием. И Краснов, нехотя развернувшись, направился к белоснежному внедорожнику.
Смартфон в магнитном держателе машины встретил его мигающим огоньком — новые сообщения и пропущенные звонки. Пашка в первую очередь пересмотрел последнее: звонили ему в основном только близкие люди, остальных музыкант держал на расстоянии.
«Лекс».
«Влад».
«Юля».
«Мама», — палец замер, над надписью. Пашка на несколько секунд завис, вспоминая, когда они в последний раз нормально общались. Неделя? Две? Все их разговоры с недавних пор ограничивалась дежурными «как дела?» и «все нормально». Он пытался оправдаться занятостью — у «Меридианов» планировался большой тур на родине и в странах ближнего зарубежья — но в душе Краснов знал, что избегает общения по иной причине — отец. Мать загорелась идеей помирить их спустя три года тотального игнорированья друг друга.
Олег Краснов по сегодня не мог принять выбора сына, а тот, в свою очередь, не прощал жесткого неприятия его мечты…
Прошлое…
Гитара. Первая, новенькая, с запахом лака, дерева и музыки. Паша в десятый раз поправил гитарный ремень на плече и осторожно обхватил левой ладонью гриф. Пальцы правой руки робко коснулись металлических струн, превращая яркий восторг в разноцветное счастье, отчего лицо парнишки осветило улыбкой.
Если бы Галина Николаевна сейчас увидела своего сына, то запросто опознала бы в нем веселого мальчугана, которым был Паша до трагедии…
Пальцы еще раз задели струны — звук получился так себе, но счастья от этого не убавилось. Сегодня Пашка посетил свое первое занятие, и захватывающий мир музыки маячил где-то впереди, проглядывая сквозь неплотно закрытую створку искусства. Но Краснов откуда-то знал, что у него получится. Что он сможет распахнуть эту тяжелую дверь, за которой таится так много всего неизвестного и невероятно интересного!
Быть может, причиной его уверенности служил образ брата, ловко перебирающего струны? А может, сердце, которое, казалось, играло в его груди, выстукивая удивительную мелодию?
— Что ты тут разбрынькался? — дверь с треском впечаталась в стену, а на пороге появился отец. В белой помятой майке, с засохшими пятнами вчерашнего ужина, и одних семейках он представлял жалкую картину. Однако жалеть его сын не спешил — папа опять был пьян, как и вчера, и позавчера…он пил, не просыхая, вот уже семь дней.
Неделю назад у Вовки был юбилей — «пятнадцатилетие». В их доме проходили поминки. И Пашка отчаянно не мог понять — зачем? Ведь брату так и останется четырнадцать. Он не окончит школу, не разучит новую песню на гитаре, не расскажет ему очередную веселую историю, от которой будет смешно до рези в животе.