Яйца гудели, полные спермы, я сжимал челюсть до скрипа зубов, запрокинув голову, кончал, выплескивая со словами мата тугие ее струи в кафель душевой. А вот сейчас, зайдя в приемную, злой, голодный, разъяренный тем, что долго задерживали вылет, потом долго не выпускали из терминала, слишком долго по пробкам ехал водитель.
А сейчас я вижу, как Медведев склонился так близко к моему секретарю, к моей Эльзе, что-то высказывает со злобой ей в лицо, девушка ему отвечает, но тут же испуганно смотрит на меня. Если бы не Медведев, которого я и так послал подальше, вызвав Эльзу к себе, то утолил бы свой голод прямо в приемной. Поставил бы ее раком, войдя в узкое лоно, ловя свой кайф.
– Прости, я не купил ошейник.
Первое, что смог сказать, оторвавшись от ее сладких губ, прижав к двери в своем кабинете. Я целовал ее, готовый сожрать, пил ее дыхание, стоны. Эльза отвечала, лаская мой язык своим. Член болезненно ныл в штанах, марая белье смазкой.
После моих словно она так странно посмотрела, хотела отстраниться, но я не дал, прижимая сильнее к двери, показывая свое желание, потерся пахом о ее бедра. Не могу ждать и выдумывать какие-то игры. Хочу ее.
– Марк Альбертович, послушайте.
– Потом.
Слышу легкий акцент, заметил, он появляется, когда она волнуется, это возбуждает еще больше. Как забавно, Марк Альбертович, я нанизывал ее попку на свой член, а она меня по имени и отчеству.
Скидываю свою куртку на пол, не отводя взгляда от девушки, она слегка растеряна, на щеках румянец, губы влажные.
Черт.
Расстегиваю ремень, джинсы.
– Марк, нам надо поговорить.
– Конечно, поговорим, потом.
– Марк!
Совсем не слушаю ее, снова целую, задирая подол платья, хорошо, что оно не узкое, под ним только чулочки. Как же, сука, я схожу с ума от ее чулков. Эльза продолжает сопротивляться, отталкивая меня руками, но я, как тепловоз, который уже нельзя остановить, несусь на всех порах, готовый сойти с рельс.
– Марк, прекрати, да прекрати же ты…аааа…..черт…Марк.
Сжимаю упругую попку, тут же рву руками белье, Эльза вскрикивает. Хочу чувствовать ее всю, хочу всю ее голенькую пред собой. На моем рабочем столе, в ворохе разбросанных документов и бумаг. Щелчок замка на двери, легко подхватываю на руки, она цепляется за шею, снова стонет, когда пальца проходятся по раскрытой плоти.
– Какая же ты влажная.
– Марк, куда ты?
Несколько шагов, усаживаю ее прямо на те самые бумаги.
– Сними это, хочу тебя видеть.
Стягиваю через голову с нее платье, волосы путаются в пуговицах, но, наконец, она сидит передо мной только в бюстгальтере, порванных трусиках и чулках, туфли остались где-то по дороге. Опускаю бретельки, обнажая грудь, зависаю на соках, а еще на нескольких засосах и укусах на шее.