Однако длилось это недолго. Передав мне свой шлем, он достал из кармана длинный свисток, напоминающий урезанную флейту, и дунул в него два раза. Флейта издала мелодичный звук, похожий на трели скворца, и неведомо откуда взявшееся здесь эхо подхватило мелодию, наполнив ею чистый воздух. Даже когда она смолкла, казалось, я слышала её внутри, и от этого на душе становилось легко, а проблемы представлялись не такими уж грозными, как за секунду до этого.
Воздух задрожал, по нему пробежала рябь, будто кто тронул прозрачное покрывало. Сначала возникла одна золотистая точка, не успела я моргнуть, как тут же появилась вторая, а потом их набралось целое золотистое облако, из которого появились два каярда. Белоснежный конь Кайдена и чёрный красавец Вихрь, подбежавший ко мне и уткнувшийся мордой в плечо, словно хотел откусить его.
Я от страха отстранилась, и конь обиженно фыркнул, зыркнув на меня красным глазом.
— Они злопамятны, — бросил мне Кайден. — Но спутников не кусают, разве что ты захочешь его убить.
Я осторожно придвинулась и хотела погладить Вихря, но тот отвернул голову, а настаивать я не стала, лишь пролепетав извинения. Даже не знаю, понял ли он меня, но в любом случае не повернулся.
Кайден молча наблюдал за мной, но, увидев, что я так и буду в замешательстве стоять возле каярда, потребовал, чтобы я вскочила в седло.
— Надо бы уже научиться обходиться без помощи, — сказал он. — У нас женщина равна мужчине, поэтому никто не станет оказывать тебе особые знаки внимания. Жена должна помогать мужу, а не быть обузой.
— Учитывая, что я здесь пару недель, эта отповедь очень кстати, — вспыхнула я, с горем по полам взобравшись в седло. Спина от непривычной нагрузки предательски заныла. — И в чём вообще будут заключаться мои обязанности?
— Ты же миротворица, — улыбнулся муж. — Будешь мирить тех, кто в ссоре.
Больше он не сказал ничего и направил каярда в сторону, противоположную той, откуда мы пришли. Вихрь без всяких понуканий с моей стороны тронулся следом. Так мы ехали, вскоре поравнявшись, но в полном молчании.
***
К счастью, это длилось недолго. Спрашивать первой всё то, что вертелось на языке, в частности о прошлых жёнах, я не решилась. Как-то не располагала обстановка: лёгкий ветер и бесчисленные луга, одни из которых были усеяны тёмно-сиреневыми или ярко-красными, похожими на лилии, цветами, другие напоминали выжженную солнцем пустыню, где не растёт ничего, кроме чертополоха.
И всё это время меня не покидало чувство, что за нами наблюдают. Может, виной тому попадающиеся на глаза холмы, внутри которых, как я уже знала, находился вход в подземные чертоги «странного народа».