— Чего застыл? Пулю хочешь? Давай наверх!
Дёрнувшись от звука голоса рявкнувшего полицейского, замечаю, как губы механоида расплываются в подобии улыбки. Учитывая, что одна из пуль попала ему в челюсть, разворотив кожу и тонкий слой плоти под ней, зрелище довольно жуткое. Передёрнув плечами, устремляюсь вверх по ступенькам, быстро приближаясь к служителям правопорядка. Поравнявшись с первым, хочу к нему обратиться, но меня сразу толкают наверх, где вжимают лицом в стену и защёлкивают на запястьях наручники.
Заговорить получается только в момент, когда меня выталкивают во двор, где мордатый полицейский принимается за обыск.
— Эй, я не из их банды — меня сюда привели силой.
Закончивший обыск капрал, разворачивает меня к себе, опуская себе в карман несколько найденных монет, что вытащил из моего пальто и придирчиво разглядывает.
— В управлении разберутся, кто там и откуда. Троих наших положили, рицеровы уроды — вам теперь не отвертеться.
Когда меня снова крутят вокруг своей оси, направляя к выходу за ограду, действительно замечаю три трупа в полицейской форме — у “синих мундиров” есть все основания быть в бешенстве. Выведя на улицу, меня заталкивают в пародилижанс и усаживают на металлическую лавку, приделанную к стене. Спустя минуту, внутрь забрасывают ещё двоих мужчин, закованных в наручники, а за ними забирается пара полицейских, поигрывающих деревянными дубинками. Сразу, как двери закрываются, один из них бьёт ладонью по стенке транспорта и тот трогается с места.
К зданию окружного полицейского управления нас подвозят минут через двадцать. К моему удивлению, ни один из находящихся в пародилижансе полицейских не пытается отыграться — только пару раз одаривают ударами дубинок. Зато внутри с нами не церемонятся — сразу, как только оказываюсь в коридоре блока с камерами, меня сбивают с ног, отправив на пол и несколько раз впаивают ногами по рёбрам. Закончив, сдирают моё потрёпанное пальто и проходятся по телу пальцами, забирая последние несколько монет, зашитых в нижней части правой штанины.
После обыска, один из полицейских ещё раз пинает в бок.
— Вставай, дерьмо морсарово — пшёл к себе в камеру.
Опираясь руками, начинаю подниматься и получаю ещё один удар дубинкой, валящий с ног. Голова раскалывается от боли, а перед глазами всё плывёт. Чувствую, как по коже течёт тёплая кровь. Сверху же слышится довольный смех "синих мундиров".
— Поднимайся, морская плесень — хватит из себя аристократа корчить.
Получив ещё пару ударов ногами, выпрямляюсь, придерживаясь руками за стену и вдоль неё бреду вперёд, подгоняемый тычками дубинок. В конце концов меня заталкивают в камеру, швырнув в спину скомканное пальто.