— Глеб, внучек, — донеслось из кухни, — веди свою невесту, будем ужинать...
— Идем, бабушку не стоит заставлять ждать, — я улыбнулась любимому и потянула его за руку.
Еще издалека я ощутила запах жареного мяса и занервничала: у Глеба на него была аллергия. Неужели Софья Ильинична не знает об этом? Или она хочет угодить мне?
Старушка действительно жарила свиные стейки. Огромные, жирные, на косточке, они аппетитно шкварчали на огромной сковороде.
— Я не буду, — торопливо произнес Глеб и направился к холодильнику.
Бабушка проводила его удивленным взглядом, но ничего не сказала. Затем посмотрела на меня:
— Давай тарелку, положу.
— Извините, Софья Ильинична, но я тоже не буду, — замялась я. Мясо я, конечно, ела, но решила поддержать Глеба. — Спасибо большое. Я... Я бутерброд съем, с вашего разрешения, — Глеб как раз достал хлеб, сыр и овощи.
— Ладно, — старушка недовольно поджала губы и зыркнула на меня так, словно это я была виновата в том, что у ее внука аллергия.
Она положила стейк себе на тарелку и вернулась с ним к столу. И никаких овощей или гарнира, даже хлеба не взяла.
— Приятного аппетита, — чопорно произнесла Софья Ильинична и вонзила вилку в источающее сок мясо.
Глеб сглотнул, и на миг его глаза вспыхнули желтым. Конечно же, в его зрачках всего лишь отразилось вечернее солнце, которое как раз светило в окно, но выглядело это жутковато. Чего только не привидится с усталости.
— И чем ты занимаешься, Анна? — спросила меня вдруг Софья Ильинична.
— Вы имеете в виду профессию? — я улыбнулась. — Я ветеринар.
Рука старушки, в которой она держала нож, зависла в воздухе, а на лице появилось любопытство:
— Надо же...
— Да, — я снова усмехнулась и взглянула на ее внука, который, опустив глаза в стол, жевал свой бутерброд. — Мы с Глебом даже познакомились у нас в ветлечебнице. Он привел к нам бездомного кота с раненой лапкой.
— Кота? — теперь и Софья Ильинична смотрела на Глеба.
— Кота, — подтвердила я. — Точнее, кошку, даже котенка. Лапку мы ей вылечили, а кошечка осталась жить у меня. Правда, на время моего отсутствия пришлось отдать ее маме...
— Надо же... — снова протянула Софья Ильинична и хмыкнула. — Кота...
— Да, кота. Ничего удивительного в этом не вижу, — с нажимом отозвался Глеб.
— Значит, точно не хочешь мяска, внучек? — невинным тоном поинтересовалась бабушка.
— Нет, — рыкнул Глеб. И прозвучало это так угрожающе и страшно, совсем как тогда с мажорами, что мне снова стало не по себе. Раньше мой интеллигентный и милый Глеб таких интонаций себе не позволял.