Тот не лежал – раздутым мешком висел на плече Сарга, притягивая насторожённые взгляды посетителей. Керк ему под стать – лапки на плече Алесара разъехались под вздувшимся брюшком. Сидит бедолажка, икает, головкой трясёт. А разноцветные глазки шарят по столу и вёе жрут, жрут, жрут. Короче, хорошо мы устроились, по-семейному: чистые, сытые, в обновках, и придраться не к чему. Мужики о чём-то деловито жужжат. Я жду, когда желудок пропустит через себя первое, и мысленно ковыряюсь в меню, выбирая второе.
Не мы это начали – просто кому-то скучно жилось в провинциальном городке со стопкой пожелтевших новостей. И этот кто-то, по местным понятиям, крут до полного изумления. Во всяком случае, этот амбал верил в свою репутацию. Гардероб полувоенный – по местным законам любой, кто, не будучи солдатом, нацепит военное обмундирование, кандидат в кандальники. Меч циклопический, болтается до самого пола, а пояс прямо-таки трещит от железа. Фирменная бровь грозовой тучей висит над глазами, источающими дивный аромат величавой угрозы. А в башке бездна самолюбования, замешанного на изрядном же страхе.
Притащил себя к нашему столу через силу, явно поспорив с каким-то недоброжелателем, взявшим его «на слабо». Назад дороги нет, потому как сверзится горемычный с какого-то здешнего пьедестала. И ведь все всё сразу же поняли! Так и оставили бы балбеса без сладкого, избегая мордобоя и шумихи. Как я, например, а я ведь нормальная. И дурака теперь от приличного человека отличаю не по повадкам, а телепатией по шевелению мозгов.
– Сарг, – попросила кротко и нежно, – не обращай внимания. Ты ведь умный человек, бывалый. Зачем тебе шкура этого дурака?
Не внял. И когда гора фальшивого великолепия домаршировала-таки до нашего стола, встретил её неласково. Тем более что промолчать агрессор не мог, а иначе, зачем и прогулялся?
– Сиятельная, – начал скабрезно, на разбеге. – Мои друзья почли бы за честь угостить Вас за нашим столом.
Ничего оскорбительного не прозвучало. Но подвёл формализм: Внимающую не всякий отважится пригласить отобедать вот так, запросто. Не принято это в местных кругах хоть и не преступно. Она просто проигнорирует невежу и всех делов. Но, ведь какая плюха воинской чести опекуна – ему такое проигнорировать просто не по силам. Дескать, дали тебе полномочия, а это не пустая формальность. А тут лезет к тебе мелкота несущественная, пигмей, на голом месте плешь! Каково это славному воину претерпевать от мелкотравчатой шантрапы? Сарг и не стал.
– Пошёл вон, – процедил сквозь зубы он, даже не взглянув.