– Я подожду, – вздохнул бог. – Только огляжусь тут, – добавил он и пропал.
– Будем надеяться только на себя, – на всякий случай предложила я.
– Будем, – согласился Вутардар и поволок меня на бак, где торчала дымящаяся труба.
Застывшие вдоль фальшборта безмозглые на нас не реагировали, что указывало на присутствие бога. Но нисколько не обнадёживало. Мы юркнули в низкую двухстворчатую дверцу. Скатились по жутко крутой лестнице и с первой попытки попали точно на камбуз, где крутились двое настоящих живых мужичков. Один загружал в большой котёл какой-то винегрет, ловко ворочая половником размером с весло. Второй тоже над чем-то кулинарил и поначалу не привлёк моего внимания. Но, проскользнув мимо, я невольно притормозила.
Меня внезапно смутил вид булькающего в котле варева. Смутно припомнилось, что на Земле ботулизм в какой-то из форм не погибает в кипящей воде. Вроде даже четверть суток. А ещё не замораживается, не дезинфицируется и чем-то там не облучается. Хотелось надеяться, что притащенный Тармени токсин не надует меня и не свариться в кипятке уже через пять минут. Однако на лабораторную работу времени не было, и я пошла иным путём.
– Погоди! – прошипела под руку Вутардара.
И он тотчас воспользовался этим, чтобы уронить бутыль в котёл прямо так, запечатанной. Поймав скользкую заразу и специально ожёгшись – надо же мне что-то предъявить – даранин медленно повернул ко мне голову и оскалился.
– Там может не сработать, – с независимым видом пояснила я. – Нужно во что-то другое.
Вутардар ничего не сказал. Но отступил от котла, обошёл кока, и вернулся ко мне: за спину второго кулинара. А тот как раз высыпал в довольно густую кашу мелко нарезанное сало. И принялся тщательно месить, добиваясь равномерности содержания одного в другом. Я потянулась к его корыту, сунула в него палец – каша была довольно горячей, однако не обожигала. Вутардар указал мне на два таких же пустых корыта, ожидающих своей очереди. А потом осторожненько вытащил длинную затычку, которую я бы неделю выколупывала.
Даранин отлил часть пойла прямо под гуляющую по всей каше месилку. Затем сверился с уровнем яда в бутыли и заткнул её, облегчённо выдохнув. Мы присели на сваленные у стенки мешки и терпеливо дожидались, когда же это проклятое сало расползётся, как надо, по каше. Я, честно говоря, немножко задумалась. А когда пришла в себя, Вутардар уже запечатывал бутыль, отползая от второго корыта. Он ободряюще подмигнул и остался стоять рядом с мужиком, бдя за его локтями – я объяснила пагубность физических контактов с обмороченными.