Мы с Эби попеременно заглядывали ей в глаза, ожидая реакции на наше любопытство – даже Арнэр тревожился – ноль внимания. С этим надо было что-то делать – а поди попробуй! Свекровушка у меня дама суровая – только попади ей под руку. Мы не стали рисковать.
Ночь прошла спокойно. Нартии замуровали нас в сплошное кольцо бронированных горячих печей и сыто похрапывали, воняя на всю планету. Лайсаки то и дело шмыгали по мне и дышали в лицо: ненавижу эту кошачью привычку. Чего они пытаются вынюхать? Моего слизняка? Так он на месте – куда ему деваться? Проверяют, не воскрес ли? Это вряд ли: миссис Далтон с Шарли говорили, что его размазало по всему мозгу. А любому Фоме неверующему я помогу провести аналогичный эксперимент: растянуть его на земле и прокатить по нему нартию. Если получившийся блин воскреснет, признаю, что не права – делов-то.
Утро было мокрым, холодным и слишком ранним. Поразительно, но привередливые нартии не сожрали Джен, когда та устроила побудку с первым лучом солнца. Причём, тот лишь намеревался высунуть нос. Мы с Эби героически отвоевали право на горячий чай, который истая англичанка Дженнифер пыталась зажилить, загоняя нас в полёт. Всю дорогу я, естественно, проспала, как убитая: Арнэр по мне не скакал и в лицо не дышал. Проснулась, когда он отстегнул меня от себя и попытался спустить собственными силами.
Я сползла с Гра-ары и огляделась – напрасно: никаких туристических объектов и перспектив на приличный отель. Деревня присутствовала, а комфорт нет. Правда, здесь гораздо теплей: как говориться, чувствовалось дыхание юга. Дышал он качественно и в нашем направлении, так что разморозка произошла оперативно. Харлат мигом развёл костёр, который мы с девчонками облепили в ожидании обеда – оборзели, как говорится.
Впрочем, после чая у Джен оттаяла совесть, и она пообещала настоящий горячий обед. По этому поводу она снарядила Арнэра в деревню, провозгласив: Внимающим здесь лучше не светиться. Эби исфыркалась критикой, дескать, нартиям тоже не рекомендуется светиться, а они вовсю купаются на виду у потрясённых аборигенов. Девчонки слегка поцапались, требуя моей поддержки сразу на обе воюющие стороны. Я объявила нейтралитет, закуталась потеплей и заснула: у меня метаболизм мутанта, мне требуется долгий плодотворный сон.
Проснулась в сумерках почти счастливой. А с чего мне быть несчастной? Ничего не болит, нигде не свербит. Соблюдаю диету в желаниях и претензиях, не разевая рот на слишком жирное и недосягаемое. Правда, в моём случае это плоды не здравомыслия, а несправедливости природы, которая пожадничала для меня красоты и талантов? Хотя плоды-то одни и те же. А потому я могу с полным правом вписать себя в ряды здравомыслящих.