Так у Бробера — бывшего мехатроника широчайшего профиля Бронислава Марецкого — появился сын Виталий. Витбер, которому уже стукнуло восемьдесят восемь лет. Кобер — химик неохватно широкого профиля Конрад Брух — семьдесят шесть лет назад стал отцом Иоганна-Игбера. А спустя девять лет стал отцом и второй штурман Фроди. Он вскоре погиб, задержавшись в звере, которого разорвали на части в считанные секунды — развоплотился, а вернуться уже не смог, пропал. Зато успел дать сыну громкое имя Локи в честь отнюдь не самого приличного из старых богов своих предков. Локбера мужики растили вместе, наперебой воспитывая сироту. Наконец, у инструктора Анатоля почти сорок пять лет назад родился Фаусто-Фабер. Из пяти инструкторов, свалившихся на планету вместе с курсантами, лишь майор Нут не обзавёлся потомством. Он не был особо падок на женские прелести, но всё же иной раз позволял себе расслабиться. Однако мужику так и не повезло оставить после себя сына.
Из кадетов отцами успели стать двое. Ульв родился почти тридцать лет назад, и Ойбера до сих пор мучили воспоминания о его матери. Последний берр появился на свет всего пять лет назад у Эйрика — такого же потомка горячих скандинавов, как сам Ойвинд. Маленький Хаук — ястреб на языке предков — стал всеобщим любимцем. Лишь новый малыш берр способен был унять ажиотаж, что стая развела вокруг мальчишки. Вопреки басням, что блуждали от лиги к лиги, Проклятая планета вовсе не кишела оборотнями. Их было всего семнадцать. Для них не существовало выхода из этой чудовищной западни. Стая незаметно, но всё же умирала.
Ведь большинство уже шагнули за столетний рубеж, хоть и выглядят вдвое моложе. Командиру сто пятьдесят, и прочие инструкторы неподалёку. Неважно, что они не ведали пределов своего долголетия — всё равно когда-то умрут. А жалкая кучка их сыновей останется, утратив грозную славу хозяев планеты берров. Та отчего-то не захотела продолжать эксперимент. Были такие отчаянные головы, что пожелали пройти путь перерождения в оборотней. Их сожрали в кольце игл, но воскрешать не стали. И вдруг планета безжалостно толкнула на этот путь нескольких женщин. И вдруг Ари! Мутант, что родился на другом конце галактики у родителей-мутантов. Те жили себе преспокойно семьёй и даже народили на свет дочь. Их природа почти не отличалась от природы берров — это ощущалось во всём. Но она была более милосердна к своим созданиям: не обнадеживала их впустую одной только силой, а давала жить полноценной жизнью.
Свою обожаемую отважную Кэтрин Ойвинд похоронил тридцать лет назад. Малыш Ульв лежал на его руках и внимательно следил за тем, как разгорается погребальный костёр, уносящий от него маму. Новорожденные берры ничем не напоминали человеческих детей — скорей зверёнышей, с первого дня вполне осмысленно взирающих на мир. Да и головку державших на зависть уверенно. Сейчас Ульбер выглядит так же, как некогда кадет Ойвинд, принявший смерть на этой планете в пятнадцать. Потомок многих поколений военных — он возродился Ойбером, человеком-медведем. Берром. Почему они решили назваться именно так — кто вспомнит? Да и кому это надо? Медведи, так медведи — поговаривал Нутбер, когда старики начинали копаться в прошлом.