— Я очень виновата, — каялась Акери, лёжа на трёх связанных жердинах. — Я испугалась. Испугалась, когда провалилась. Я не смогла собрать силу Ису для удара…
— Не нуди! — взмолилась Гранка, что тащила носилки спереди. — Живы и ладно.
— Нет, а потом-то чего не ударила? — придиралась Ракна, что несла их сзади.
— Машку услышала, — пояснила Акери. — Поняла, что можно сберечь оставшуюся силу. Сегодня всё небо в облаках.
— И что?
— Не могу восполнить запас силы. Я не вижу жемчужных чертогов Ису…
— Не начинай! — хором возопили Бинка с Юлькой.
И расхохотались счастливые, что опять выкрутились. Да живут себе дальше назло всем.
Вскоре они вышли из леса и оказались на берегу реки, за которой начиналось подножие огромной горы. Река была широкой и бурной, но Акери виновато сообщила, что переправа неизбежна. Хотя свет обеих лун по обе стороны неба и пробивается сквозь тучи, однако ночь есть ночь. Хищники активизируются и всё такое. Судя по тревожным оглядкам и угрожающему хрюканью Машки, она права. Однако и переправляться через это безобразие было категорическим самоубийством. Но медведица с ними не согласилась. Не растрачивая себя на дискуссии, она здорово уменьшилась и легла на брюхо. На широкую спину водрузили носилки и усадили Юльку, как самую дохлую. Машка осторожно поднялась и слегка подросла. Подхватила Бинку, взгромоздила туда же на спину. Добавила все рюкзаки и ещё выросла. Остальные посмотрели на растолстевшие хвосты и поняли: после такого захвата новых потерпевших со сломанными рёбрами прибудет.
Машка с ними согласилась и ещё наддала. Наруга с тоской подняла голову и осмотрела примерно шестиметровую тушу, на которую предстояло совершить восхождение. Сверху свесилась рыжая лохматая голова и растерянно заморгала на подруг.
— Рюкзаки держи, тетеря! — скомандовала из поднебесья Бинка, и голова пропала.
Ракна небрежно хмыкнула и полезла наверх по необъятной лапе, цепляясь за шерсть. Один из хвостов в нетерпении помог ей, подпихнув под задницу. И чуть не свалил на землю, после чего оставил всякую благотворительность. В отличие от хвостов, на туше Машки шерсть оказалась чем-то смазанной. Какой-то жирной дрянью. Цепляться за неё, было сродни попытке удержать в воде скользкую рыбину. Конечно, медведица могла и поумерить прыть в вопросах перемены облика. Но все понимали: она боится уронить носилки с отнюдь не ровной спины. К Ари она явно благоволила, ну а прочие как-нибудь перетопчутся без ласки. Обойдутся собственными силами, даром, что ли вымахали такими коровищами — ругалась Ракна, штурмуя лохматую гору. С грехом пополам они преодолели и это — Шатхия, как всегда, первой.