– Кому ж мою невесту спасать, как не мне? – приподнял брови Таймир. – Иль сказок не слыхал, как витязи своих невест выручают?
– Твою невесту? – на диво спокойно переспросил Батя, задумчиво разглядывая объявившегося зятька.
– А ты чего ж, не ведаешь, что она мне богами предназначена? – удивился тот, сообразив, что старик слышит о том впервые. – Я-то думал, что это Благойла ей предрекла.
– Во-от оно что, – протянул Батя, уронив взгляд в столешницу. – А я-то все разгадать не мог: чего ж это она к тебе так липнет? Пытал-пытал, да все бестолку. Знай, твердит, мол, ты такая огромная важность для нее, что и не чихни в твою сторону. А вы, стало быть, на небесах сосватаны. Ну-ну.
– Откуда только взяла-то паршивка? – недовольно проворчал Юган, пялясь исподлобья на неугодного родственничка.
– А откуда она все берет? – напомнил ему Батя о чем-то таком, что вожак мигом заткнулся. – Покуда все, что она оттуда берет, впустую не звенело. Не думаю, что она и тут ошиблась. Да-а. Не было печали. Тебе, я гляжу, тоже радости от того не прибавилось? – подначил он, насмешливо разглядывая лицо державника. – Ты-то у нас ходок известный. А тут нате вам: жениться! Да еще на такой… заразе, что и не передать. С разбойником породниться, заместо того, чтоб боярышню именитую выторговать. Хранивоя-то, небось, перекосило, как узнал?
– С чего бы? – усмехнулся и Таймир. – Ему те боярышни не больно-то и пригодны. Он в боярство не лезет. Ему и без того почета хватает. В ближниках государевых ходит. А боярство ему и передать-то некому. Своих боги не дали, а мне это боярство, как рогатиной в печенку. Я свою волю на ерунду не размениваю. И с управы бы сбежал, кабы не дядька. Загнется он без меня.
– Уважаю, – кивнул Батя. – Старших почитать это дело святое.
– А мы не засиделись? – напомнил о насущном Юган. – Твое слово, Батя. Ты, я, а еще кто?
– Твои ребятки тут останутся, – постановил старик после минутного раздумья. – За харчевней присмотрят. Да за твоими делами. Они нам лишь в обузу. Втроем пойдем. Не кривись, Югаша. Мне тоже не любо, этакие плюхи принимать. Да делать нечего. Против божьей воли не попрешь. Черт знает, чем вылезти может. Коль Ялька свою судьбу сызмальства узнала, так чего уж.
– Еще неизвестно: про судьбу-то, – досадливо пробухтел Таймир.
– Ага! – хмыкнул, поднимаясь с лавки, Батя. – Может, и обойдется. А то вон как тебя перекосило-то от счастья лютого. Ты, зятек, к слову сказать, в дорогу-то снарядился? Иль за вещичками отправишься?
– Все мое при мне, – заверил Таймир, холодно щурясь под насмешками.