— Подружка твоя, наконец, получила свою порцию траха. А то так и мозолила глаза своим голодом…
Я с ненавистью посмотрела на него.
— Не много ли с тебя траха, а, Арсен? На всех хватает? Или жертвуешь своей гурией, которую притащил в Дубай?
Он звонко засмеялся.
— Уж не ревнуешь ли ты меня, жена? Может всего лишь только и надо было выебать твою подругу, чтобы ты обратила на меня внимание?
Я инстинктивно замахнулась и хотела было влепить ему пощечину, но он с силой схватил за руку и прижал меня к стене, так, что моя голова больно стукнулась о жесткую поверхность, а в глазах снова забегали мурашки…
— Артур, забери эту блядину и сдай ее полиции как пойманную с поличным проститутку… Пусть посидит в местной тюрьме, подумает над своим поведением, пока там разберутся, что к чему… Заодно штраф заплатит. Она ведь небедная у нас… Конкретно обворовывает мою женушку, бизнес-вумен хренова…
Злата снова нервно забилась в своих путах на кровати. Ничего хорошего в озвученной Капиевым перспективе не было… В Дубае действительно действуют очень жесткие законы в отношении пойманных с поличным работниц сферы эскорта и интимных услуг… И я заключении им приходится несладко… Господи, только бы я смогла выбраться из этого ада и помочь ей… Надо каким-то образом сообщить в консульство, сообщить Руслану хотя бы… Мое сердце похолодело… Руслан… Где Руслан? И что они сделали с ним? Что могли уже сделать с Алмазом?
— Ты воняешь им, сучара, — сказал Арсен сквозь зубы, со всей силы вжимая меня в стену в тот момент, когда пищащую в свой кляп Злату выносили из комнаты, как была, связанную, только небрежно накинув на нее плед, чтобы прикрыть наготу.
— Как думаешь, какое наказание должно последовать за твое преступление?
— Пусти меня, Арсен! Не тебе говорить мне о преступлениях и наказаниях! Это ты главный преступник! Ты изнасиловал меня! Но что-то я не вижу, чтобы ты понес за это наказание…
Он теперь с силой сдавливает мне грудь. Нагло трется возбужденным членом о мои ягодицы, а мне хочется вырвать. Его руки просто нестерпимы на моем теле… Просто чудовищно нестерпимы…
— Я бы и сейчас тебя выебал, чтобы хорошенько запомнила, кому принадлежишь, но ты же, сука, наверняка даже с его спермой внутри… Даже душ не принимала… Убить бы тебя, мразь… Долгой мучительной смертью бы убивать, но я слишком тебя люблю, гадина, — шипит мне на ухо, а потом резко отпускает так, что я падаю на пол, словно мешок картошки.
Отходит к окну. Смотрит наружу. И я понимаю, что там все прекрасно, что там нет всего этого кошмара, в котором я захлебываюсь, как в болотной трясине- синее небо, ярко светящее солнце, снующие по делам и живущие своей беззаботной жизнью люди…