Первые лучи солнца мягко падают на склон горы. Поют птицы. Некоторые слетают со своих насестов, спасаясь от хищников в утреннем свете. Земля согревается, красная пустыня под ее лучами оживает. Тени стягиваются в лужицы густой тени, протянувшейся от сагуаро. В разгар дня эти тени станут желанными, прохладными местами для отдыха, но сейчас темнота отступает, рассвет омывает мир чистым светом и пением птиц. Такое чудо происходит каждый день, но отнюдь не заурядно. То, что я вынуждена наблюдать за этим, заставляет меня практически чувствовать благодарность к проклятому вампиру.
Практически. Пока солнце освещает горные вершины, я задыхаюсь в очередной кульминации.
Внезапно «сибианка» утихает.
Птицы продолжают щебетать. Мой заяц-дружок прыгает между двумя бочкообразными кактусами, обнюхивая их плоды.
За спиной у меня пустой дом, хозяин которого надежно заперт в своем убежище. Люциус никогда не видел Тусонского рассвета, столь великолепного зрелища. Две тысячи лет бесконечной ночи. Одинокое существование в темноте.
Замки на наручниках со щелчком открываются. Я свободна.
Слава тебе господи. Люциус — милосердный.
По крайней мере, ко мне.
Я встаю с «сибианки», заглушая крик, когда боль в мышцах ничто по сравнению с тяжестью в сердце.
И вот тогда и понимаю.
Я не ненавижу Люциуса Франжелико.
Мои мышцы в агонии, когда быстро принимаю душ. Хорошо бы наполнить ванну и понежиться, но я и так теряю время.
Я должна выбраться отсюда. Люциус знает, почему я здесь и что хочу его убить. Он сказал, что не убьет меня, но кто знает, какую игру он затеял.
Все перепуталось, перемешалось. Мой враг не тот, за кого я его принимала. Или я потеряла рассудок?
Я надеваю джинсы и футболку и хватаю сумку, чтобы упаковать кое-какие вещи, когда замечаю его. Телефон, который лежит на тумбочке. Черный и простой на вид, а не модный смартфон, но, держу пари, его невозможно отследить. Люциус выполнил свое обещание. «Я держу свое слово, малыш».
В нем один номер. Деклана.
Я подношу телефон ко рту, похлопывая им по губам. Звонить или не звонить? Я могла бы убежать к Ксавье и сказать ему, что потерпела неудачу. Я не смогла убить Люциуса.
То есть… не захотела.
Даже если бы и хотела, не уверена, что это возможно, я не смогла бы заставить себя.
Ксавье убьет меня за мой провал.
Я могла бы убежать и надеяться, что никогда больше не встречу вампиров в своей жизни.
Или… я могла бы остаться.
Остаться с королем вампиров, возможно, жестоким, определенно доминирующим правителем, который проявил ко мне больше заботы и доброты, чем я получала за всю свою жизнь.