Так не будет продолжаться вечно. Но ничто не вечно.
Селена
На следующий день я просыпаюсь в полдень. Одна, в постели никого нет, и я чувствую себя опустошенной.
Я не ожидала, что он окажется таким. Не ожидала, что все так перепутаются: доброта, ненависть, гнев и любовь. Но всякий раз, когда он уходит… я скучаю по нему.
Он говорит, что не убивал мою стаю. Кому мне верить? Моему наставнику, который пожертвовал всем, чтобы я могла отомстить, или Люциусу?
Доверять ли мне своему разуму или сердцу?
— Какая же я идиотка. — Потираю сонное лицо. Я влюбилась в короля вампиров.
Оборотень, полюбивший в вампира… неужели это так невозможно?
Он вампир, и не просто какой-нибудь вампир — король. Я — волчица. Наши миры так же далеки друг от друга, как Солнце от Луны.
— Отрицать не имеет смысла. Я влюбилась в чудовище. И мне все равно.
С наступлением ночи Люциус застает меня расхаживающей по дворику.
— Малыш?
Я откидываю назад непослушную прядь волос. После ухода нянек приняла ванну, но не прихорашивалась. Мне было тяжело находиться внутри, в окружении его запаха. — Ты называешь себя чудовищем. Почему?
— Я делал очень много ужасных вещей, Селена, — мягко говорит он. — Вещей, о которых я сожалею. Не о том, что ты думаешь… но я убивал раньше… причинял боль людям. Но это было очень давно. — Он разводит руками. — Тогда мир был другим.
Назовите меня глупой, но я ему верю. — Что заставило тебя пойти на аукцион?
— Я услышал, что они выставляют оборотней на аукционе.
— Ты не знал? — Ксавье говорил так, будто аукционы были идеей Люциуса.
— Я знал, слышал, что есть вампиры, которые любят кровь оборотней и берут себе спутниц. Но оборотни не являются нашими природными жертвами. Я не знал, что оборотни-работорговцы охотятся за самыми слабыми особями и продают их с аукциона тому, кто больше заплатит.
— Не знал?
— Нет. Признаюсь, я смотрел на это сквозь пальцы. Но теперь, когда узнал, положу этому конец. И не из-за нашего небольшого соглашения, — добавляет он. — Я планировал сделать это задолго до этого.
— Ты планировал это сделать? — Я качаю головой, у меня закружилась голова. Люциус не такой злодей, каким его выставлял Ксавье. Так ли это?
— Дело не только в альтруизме. Есть доказательства, что мои потомки ухватились за новый план, чтобы восстать против меня. — Он качает головой, выглядя так, будто обнаружил детский рисунок, нарисованный пальцем на стене гостиной, а не группу взрослых вампиров, замышляющих переворот. — Кому-то из них пришла в голову мысль, что они могут обратить оборотней, создать армию, чтобы свергнуть меня.