Но вместо ответа Артем вдруг улыбнулся.
- Просто странности преследуют. Вроде и места знакомые, и иногда такие факты вспоминаются, что Вита удивляется, откуда я вообще могу такое знать. А я и сам толком не помню. Ну и сны к тому же. Как-то все в одну кучу свалилось, вот и не понимаю немного.
- Не ищи логику, – посоветовал Лука. – Просто наслаждайся. Хоть раз плыви по течению, гуляй, отдыхай, позови свою Виту куда-нибудь. А если тебе так уж не дают покоя эти твои странности – которых, кстати, у тебя и без того полно – попробуй понять, не почему все это с тобой творится, а для чего.
- То есть искать не логику возникновения, а причинно-следственную связь?
- Именно. Глядишь, и на человека станешь похож.
И Лука отсалютовал ему чашкой, широко ухмыляясь. Артем мог только улыбнуться в ответ, мысленно возвращаясь к творившейся вокруг него дьявольщине.
В конце концов, что он теряет? Репутацией в почти незнакомом городе он вполне может пожертвовать – зато, может быть, начнет спокойно спать и перестанет чувствовать себя параноиком. Хорошо, попробуем относиться ко всему проще, хотя природный скептицизм еще никто не отменял. И в первую очередь нужно выяснить, что это была за картина.
Наверняка Артем знал только одно: ему до смерти хотелось как можно скорее увидеть Витторию.
Кажется, Лука и здесь накаркал.
Глава двенадцатая
Виттория с самого утра не находила себе места. Ночью она почти не спала – все думала об Артеме. Мысли вертелись вокруг художника, скользили по известным фактам и снова возвращались к русскому мужчине.
Интернет по ее запросу выдал несколько страниц, и полночи она изучала их, всматривалась в бирюзовые глаза Артема на фотографиях и невольно улыбалась, ловя себя на том, что вспоминает тот старомодный поцелуй, который он запечатлел на ее ладони.
Она старалась не привязываться к людям. Все люди склонны покидать и предавать других, а подстраиваться под кого-то, чтобы этого избежать, было не в ее правилах. Она говорила, что думала, резала правду в глаза, потому что считала, что по-настоящему твой человек на правду не обидится. Многим в ее окружении такая позиция не нравилась.
А вот Артем оценил и отвечал ей тем же.
Он вообще сильно отличался от итальянцев. И дело было не в непривычной бледности и ярких для ее родной страны глазах. Главное отличие заключалось в том, как он держался, как говорил, двигался. Ни одного лишнего слова или движения, все четко и выверено, словно в армии. Такая скупость и самообладание удивляли и манили, притягивали магнитом – и не сказать что она была против.