Что она ожидала увидеть, Лера сама не знала. Но чего в этой комнате точно не было, так это мишуры. Никаких детских снимков, фотографий друзей или родителей, даже плюшевых игрушек, наверняка подаренных Громову зрителями, и то было всего несколько. В углу скромно стояла старая кушетка, застеленная клетчатым пледом, а стол с зеркалом был усыпан какими-то записями. Проследив за ее взглядом, Игорь сгреб свои записки и сунул в ящик стола.
- Не обращай внимания, это так... Расчеты для номера.
- Да ну? – усомнилась Лера. Игорь скорчил гримасу. – А мне кажется, это что-то очень личное.
- Раскусила. Поклонницы иногда одолевают.
Подробностей не последовало. Он отвернулся к чайнику, где начал колдовать над чаем, а Лера вернулась к осмотру.
В целом, это было сугубо профессиональное помещение. Ничего лишнего, только самое необходимое, но даже при таком минимализме здесь было уютно. В глаза бросился кустик фиалок в керамическом горшке, одиноко стоящий на верхней полке, и в мыслях что-то щелкнуло.
Она все гадала, чем таким необычным пахнет от Громова. Вроде бы домашним, но свежим. Фиалками.
С ума сойти.
- Ты садись, – он протянул ей чашку, над которой полупрозрачным облачком повис пар, – а я пойду, попрошу, чтобы тигров на манеж привезли. Только не выходи никуда.
Лера закивала, чувствуя себя китайским болванчиком, и отхлебнула чай, тут же ошпарив себе язык.
Все, что она за эти дни узнала об Игоре Громове, никак не укладывалось в голове. Талантливый дрессировщик на манеже и совершенно одинокий человек в быту, он высоко ценил искренность, щедрость и доброту, не терпел лжи и предательства, нередко язвил по делу и без, но всегда оставался настоящим. Каким-то благородным что ли.
Даже к своим кошкам он относился с огромнейшим уважением и заботой, словно они были для него больше, чем просто животными. И – Лера была уверена – он действительно считал их не просто цирковыми зверями, а почти что своими друзьями и близкими.
Она не думала, что еще остались такие люди. Куда чаще ей попадалась сплошная фальшь и маски, а тут...
И эта его искренность, прямолинейность, упорство – это сбивало ее с толку.
Да, Лера, вляпалась ты по самое не хочу.
Интересно, как они с Настей сошлись? Что в ней было такого, что привлекло этого дрессировщика?
Она вспомнила девушку, с которой столкнулась у занавеса за полчаса до начала представления в тот самый вечер. Настя была красива, обаятельна и, судя по всему, неконфликтна – ведь все цирковые отзывались о ней только с теплом.
Так, может, именно этим она его и зацепила? Может, он увидел в ней того же человека, каким был сам?