Шорох приблизился, и на скамью рядом с ней плюхнулся алагато, растёкшись шерстяной лужей. Его глаза в темноте довольно светились: «Ага, хорошо спряталась, но я тебя всё-таки отыскал!» Дийна улыбнулась, погладив его по загривку. Баррига был просто невыносим, когда его одолевала жажда вещизма, но в качестве молчаливого утешителя неожиданно оказался хорош.
Они оба насторожились, услышав чьи-то уверенные шаги на тропинке. Кто-то шёл через сад. Фонари здесь не горели, и в темноте Дийна узнала де Мельгара не по лицу или одежде, а, скорее, по плавной текучести движений. Узнав его, она отвернулась. Её утренняя злость прошла, сменившись опустошением. В каком-то смысле иметь дело с Альваро сейчас было даже проще — он, по крайней мере, не кинется её утешать.
Он и не стал заходить в беседку. Просто перегнулся через перила, молча положил ключ ей на колени и ушёл. Тот самый ключ от лодочного сарая, уже никому не нужный… Дийна долго сидела, водя по нему пальцем, пока холодный металл не согрелся от её рук.
К её ноге прижимался тёплый бок алагато, над головой мурлыкала арфа, и розы что-то утешающе шептали ей в такт.
***
Когда темнота окончательно скрыла сады Эль Вьенте, магистр Гонсалес постучал в зелёную дверь знакомого коттеджа, скрытого за кустами акации.
Он волновался. В этот раз всё было не так, как прежде. Обычно они с Эстер не сговаривались о визитах. Он встречал её на кафедре, в трапезной, в коридорах — и по неуловимым оттенкам её подвижного лица, по быстрой улыбке старался понять, будет ли она рада вечером его увидеть. В их отношениях всегда был элемент какой-то игры.
Сегодня она прямо попросила его прийти, прислав записку с Кайо: «Приходи в девять». Это было настолько не в её характере, что Гонсалес сначала опешил, а потом забеспокоился. Хотел разыскать Эстер прямо в замке, но на кафедре её не было, и никто из студентов её не видел. В течение дня он не раз вынимал записку из кармана, будто надеясь, что она ему просто приснилась. Увы, смятый листок был вполне реален. Буквы в записке заваливались и наезжали друг на друга, выдавая нервное состояние отправительницы. Всё это обещало непростой разговор.
Эстер, встретившая его в простом домашнем платье, действительно была далека от спокойствия. Вероятно, зрячий человек в таком настроении метался бы по комнате, как лев в клетке. У Эстер только сверкающие глаза и ледяные пальцы выдавали её волнение. На столе в гостиной Гонсалес заметил газеты. Странно. Она никогда их не покупала… по вполне понятной причине.
— Я знаю, чем ты занимаешься в колледже, — заявила она, тщательно заперев за ним дверь и закрыв окно. — Знаю, что ты из Лиги. И хочу, чтобы ты мне помог.