Уведомлениями не замучаю, они у меня случаются не часто и по важному поводу)
Господа выполнили все мои просьбы. Оставшись наедине со счетной машинкой, я приступила к работе.
Поначалу непросто было привыкнуть оперировать популярными местными величинами. Сундук золота — туда. Десять мешков зерна — сюда… Но я быстро втянулась в увлекательный процесс.
Чем больше информации обрабатывала в голове, тем сильнее убеждалась в том, что не случайны все найденные ошибки. Честно говоря, и не ошибки вообще, а результаты преступного умысла. Золото не исчезало в пространстве по мановению руки великого алхимика. Оседало в бездонных карманах главного казначея страны — жадного толстяка лорда Беррима и его сотрудников-пособников.
Закончить работу мне удалось менее, чем за день. Настало время доложить о ее результатах новому руководству.
Ноги затекли каменной тяжестью, едва переступила порог тронного зала, где принимал подданных властитель Алькорры.
Вельдан стоял у окна, задумчиво прижимая пальцами гладко выбритую кожу подбородка. Не взгромоздился на высокий трон, а подошел ко мне, точно предчувствуя очередные нерадостные вести, а может, узнав о них по хмурому выражению лица иномирного аудитора.
Я все рассказала без прикрас. Разложив казначейскую книгу на подоконнике, давала подробные разъяснения по каждой странице, а иногда и по каждой строчке.
Вельдан хмурился, когда я смотрела в громоздкий альбом, и улыбался при моем взгляде на него. Благодарил, старался поддержать и утешить, видя мое сильнейшее беспокойство.
Я понимала, что абсолютно права в сделанных и представленных вниманию правителя выводах, но меня терзала мысль о том, каким будет драконий суд.
Что ждет главного казначея Беррима? Вороватого толстяка казнят на городской площади? Повесят или Вельдан его лично сожжет драконьим пламенем? Испепелит!
К чему мне точно не хотелось быть причастной, так это к испепелению человека, пусть даже немало провинившегося. Впрочем, как и к повешению со всеми прочими видами казни.
Правитель поступил вопреки моему желанию сбежать подальше от испепелений, ясно читавшемуся в изможденном выражении резко побледневшего лица и в нетвердой интонации речи. Настойчиво взял меня за руку и сказал, что я должна присутствовать на суде в качестве одного из обвинителей.
Деваться было некуда. Суд правитель назначил свершить немедленно и сам выступил в роли главного судьи.
Двое стражников подвели задыхающегося от страха лорда Беррима к подножию трона и опустили на колени.
Первым взял слово молодой советник Дайкен, который первым обнаружил нестыковки в годовой отчетности. Он говорил уверенно, легко, бодро.