— Я знала, на что иду. Знала, и всё равно согласилась.
— Ты про что?
— Про репутацию. Мне от неё теперь не отмыться. Да и не собираюсь. Зачем? Чтобы что-то кому-то доказать? Ради чего? Ради мнения других? Да плевать.
— Но не самом деле тебе ведь не плевать.
— Плевать. Миру я не нужна. Я для него никто. Так почему он должен меня беспокоить?
— Миру, может, и не нужна, а мне нужна. Иди сюда, — её притянули к себе, обнимая. Очень по тёплому, как мог бы обнимать старший брат. Или папа. Или любящий муж. Мокрые руки со следами пузырящейся жидкости для мытья посуды было некуда девать, пришлось растопырить их, чтобы не испачкать одежду Макса. Он уже, в отличие от неё, успел собраться. Понедельник, работа не ждёт.
Нужна. Ему? Звучало приятно, но неправдоподобно.
— Кто эта Ксюша? — утыкаясь носом ему в грудь и слушая размеренное сердцебиение негромко спросила Женя.
— Бывшая жена.
— Та, с которой у вас разошлись интересы?
— Да.
— И что это были за интересы?
— Разные интересы.
Исчерпывающий ответ. Вот прям всё прояснил и по полочкам расставил. Да, болтливым Максима не назовёшь.
— Кхм… — прервало их вежливое покашливание. Вера Алексеевна. Ну конечно. Вот даже не свекровь, а уже суёт везде свой нос и вклинивается в самый неподходящий момент. — Мы собрались. Папа пошел вниз, прогревать машину.
— Ладно. Не буду мешать. Прощайтесь, — Козырь неохотно отстранилась, прерывая такие чудесные объятия.
— На самом деле, я хотела поговорить как раз с тобой, Евгения. Если ты не против, — ошарашили её.
— Да на здоровье…
— Максим, проверь, чтобы братья ничего не забыли. Пожалуйста, — попросили сына.
— А вы драться не будете? — идея оставлять их наедине Максу не очень нравилась.
На него строго уставились, словно он сморозил полную чушь.
— Макс.
— Понял, понял. Я так, на всякий случай уточнил.
Зашкаливающий уровень неловкости. Чтобы не встречаться взглядом с Верой Алеексеевной, Женя отвлеклась на споласкивание рук.
— Есть ещё какая-то информация по моему психологическому портрету? — вытирая ладони прямо об домашнюю футболку поинтересовалась она, не поднимая головы.
— Честно говоря, я хотела извиниться… — на женщину уставились как на динозавра.
— Что-что?
— Я… была не права. Прошу прощения за свои слова.
Уоу…
— Спасибо… — такая резкая перемена не могла не напрягать. — Наверное…
Удивление было обоснованным. Она же не знала, что конкретно той вчера высказал Макс. Да и Виктор Геннадьевич выступил на её защиту.
— Ты должна понять, я желаю лучшего своим детям, как любая мать.