Мистификация бросается здесь в глаза. Ведь современное государство — не «общество» развивающегося рабочего класса, а представителькапиталистического общества, т. е. классовое государство. Поэтому и проводимые им социальные реформы отнюдь не проявление «общественного контроля», т. е. контроля свободно работающего общества над собственным трудовым процессом, а проявление контроляклассовой организации капитала над производственным процессом капитала. Здесь, т. е. в интересах капитала, и лежат естественные границы социальной реформы. Однако как Бернштейн, так и Конрад Шмидт видят в настоящее время также и здесь только «слабую начальную стадию» и надеются в будущем на неограниченное развитие социальных реформ в пользу рабочего класса. Но они впадают при этом в такую же ошибку, как и при предположении неограниченного роста могущества профсоюзного движения.
Теория постепенного введения социализма путем социальных реформ предполагает — и в этом ее центр тяжести — определенное объективное развитие как капиталистической собственности, так и государства. В отношении первой будущее развитие, как предполагает в своей схеме Конрад Шмидт, идет к тому, чтобы «путем ограничения собственника капитала в его правах низвести его мало-помалу до роли управляющего». Ввиду будто бы невозможности разом и внезапно экспроприировать средства производства Конрад Шмидт создает собственную теорию постепенной экспроприации. Для этой цели он конструирует в качестве необходимой предпосылки теорию расщепления права собственности на «верховную собственность», которую он предоставляет «обществу» и которая, по его мнению, должна все расширяться, и на «право пользования», которое в руках капиталиста превращается с течением времени в простое управление. Если это построение не больше чем невинная игра слов, под которой не скрывается ничего серьезного, тогда теория постепенной экспроприации остается голословной; если же оно представляет серьезную схему правового развития, тогда оно совершенно ошибочно. Дробление права собственности на различные содержащиеся в нем правомочия, к которому Конрад Шмидт прибегает для доказательства своей теории «постепенной экспроприации» капитала, характерно для общества с феодально-натуральным хозяйством, когда распределение продукта между различными общественными классами происходило в натуральной форме, на основании личных отношений между феодалом и его подвластными. Распадение собственности на различные части отражало здесь заранее данную организацию распределения общественного богатства. С переходом к товарному производству и с уничтожением всех личных связей между отдельными участниками производственного процесса упрочилось, наоборот, отношение между человеком и вещью — частная собственность. Так как распределение совершается уже не на основании личных отношений, а путем обмена, то отдельные права на участие в общественном богатстве измеряются уже не частицами права собственности на общую вещь, а ценностью, доставляемой каждым на рынок. Первым переворотом в правовых отношениях, сопровождавшим появление товарного производства в городских общинах средних веков, было образование абсолютной замкнутой частной собственности в лоне феодальных правоотношений, основанных на разделении собственности. В капиталистическом производстве это развитие прокладывает себе дальнейший путь. Чем дальше идет обобществление производственного процесса, тем более процесс распределения опирается на чистый обмен, тем более неприкосновенной и замкнутой становится частная собственность и тем больше капиталистическая собственность превращается из права на продукт собственного труда в чистое право присвоения чужого труда. До тех пор, пока капиталист сам управляет фабрикой, распределение до известной степени связано с личным участием в процессе производства. По мере того как личное управление фабриканта становится излишним — а в акционерных компаниях это уже совершившийся факт,— собственность на капитал, в качестве основания для притязаний при распределении, совершенно отделяется от личных отношений в производстве и проявляется в своем чистейшем и замкнутом виде. В акционерном и в промышленном кредитном капитале капиталистическое право собственности достигает впервые своего полного развития.