И все же я всегда первым делом прислушиваюсь к тому, что чувствую, и вчера, помимо привычной заботы о моем благополучии, ощущала именно ревность.
Воспоминания и сейчас заставляют внутри все пульсировать. Сердце безумно раздает скорость, забывая о каких-либо адекватных пределах. К щекам приливает жар. Точнее, он приливает много к каким местам, а щеки меня беспокоят больше всего, потому как это видимая реакция.
Нет, мне в самом деле срочно нужно домой!
— Давай как-то по-другому попробуем связаться? — плетусь за Гордеем в прихожую. — Можно же передать сообщение через кого-то из ребят?
— Александр Дмитриевич подобного не одобрит. Настаивал, что будет выходить на связь первым, — поясняет достаточно терпеливо. — Кроме того, последнее его послание дает дополнительное предостережение, чтобы мы не пытались ничего делать. Остается ждать.
— А вчера ты сказал…
— Катя…
— Ты дал понять…
— Катя…
— …что не зависишь от того…
— Катя…
— …что скажет мой отец…
Сначала говорим, перебивая друг друга, а потом вдруг резко замолкаем. Смотрим так же, как вчера — неотрывно и пытливо. Хотя, безусловно, в разы тише эта буря. Колотит только изнутри.
— Это не значит, что я буду игнорировать очевидные знаки.
— Понятно, — выдаю чересчур эмоционально, сколько ни настраиваю себя придержать норов. — Значит, все же не зависишь. Чудесно!
Челюсти Тарского с силой сжимаются. Подбородок обозначается острее и массивнее. Ноздри покидает протяжный и шумный выдох.
— Прости… — роняю виновато и расстроенно.
Он не реагирует. Вместо этого меняет тему.
— Мне нужно встретиться с одним человеком, — сообщает сухо пережженным на эмоциях тоном.
— Мне нужно встретиться с одним человеком, — сообщает сухо пережженным на эмоциях тоном.
— Каким?
— Ты его не знаешь.
— Ну, конечно…
— Я ведь могу рассчитывать на твое благоразумие?
— Безусловно, можешь!
Сколько мне еще подтверждать это? Да, вчера сглупила… Но до того ведь все ровно было! Хотя, может, стоит нарушить правила, чтобы Тарский вновь не мог от меня оторваться? Только где гарантия, что не запрет обратно к Бахтияровым? Или другим «давним знакомым»… Уже ничему не удивлюсь.
— Пожалуйста, давай днем погуляем, а вечером останемся дома.
— Ты точно останешься. Я не могу, — казалось бы, ответ исчерпывающий, в стиле Гордея. Я сержусь, он напирает. И все же добавляет после выдоха: — Необходимо пересечься с одним человеком. Возможно, ночью. Элиза присмотрит за тобой. Я должен закончить все до завтра. С утра мы улетаем.