— Привыкну я, милостивый господин, к праздной жизни, — в конце очередного дня со вздохом откидываюсь рядом с Тарским на подушку. — Ножки от танцев гудят.
Сегодня действую по-другому сценарию. Не пытаюсь придумать, что кошмары мучают. Сразу после ванной на него сваливаюсь. Буду давить на жалость. Вдруг пробьет?
— Может, все же попробуешь дойти до своей кровати и попытаешь спать, как большая девочка?
Вот он вроде спокойно спрашивает, а я улавливаю те самые нотки, которые подают сигналы о штормовом предупреждении.
В моей бедовой голове тотчас зреет новый план.
— Разве что ты меня отнесешь… — предлагаю максимально невинным и ослабленным тоном.
Матрас скрипит… Я прикрываю глаза и, испытывая реальное беспокойство относительно побега рванувшего к горлу сердца, резко захлопываю рот.
Когда Тарский подхватывает меня на руки, обмякаю, словно кукла. Откидываю голову, руки безвольными плетьми до пола свешиваю.
— Переигрываешь, Катенька.
Ах, да он, похоже, издевается! Ну ничего, сейчас доберемся до моей кровати, там посмотрим, кто кого…
Гордей, как обычно, намеревается швырнуть меня на матрас и отойти, но я к этому готовлюсь. Как только подходим, спешно вскидываю руки и обнимаю его за шею. Распахнув глаза, встречаю тяжелый взгляд. Ловлю в этом энергетическом бурлении собственное отражение.
— Кажется… — выдыхаю едва слышно. — У меня сейчас случится приступ.
— Какой приступ, Катенька? Хитрости? Или, может, дурости?
— Инфаркт.
— Что ты говоришь, — без какого-либо выразительного интонирования.
Ничуть не удивлен. Бровь скорее с издевкой поднимает. Решаю, что нагнать немного страху не помешает.
— Давление подскочило. Сердце вылетает. Пульс зашкаливает. Умираю. Караул!
Таир щурится, втягивает и прикусывает губы изнутри. Вдыхая, кивает и опускает руки. Я хоть свои и не разжимаю, ногами соскальзываю. К чему угодно готова, только не к тому, что Тарский, как только ступнями коснусь пола, сдерет с меня пижамные шорты. Дотягивает до колен, а дальше они сами приземляются. Трусов на мне нет, следовательно, сразу же оказываюсь с голой задницей.
Не замечаю, в какой момент оказываюсь прижатой лицом к матрасу.
Жесткое давление на затылок. Беспомощный приглушенный вскрик. Мурашечное скольжение горячей и грубоватой ладони вниз по оголившейся спине. Резкий и жгучий шлепок по ягодицам. Свобода.
Именно так, рывками воспринимаю происходящее.
Как только в полной мере осознаю свою способность двигаться, резко разворачиваюсь к Тарскому лицом. Хочу взглядом прожечь и разразиться бранью. На деле успеваю поймать одну крошечную вспышку провидения, прежде чем в сознании случается помутнение. Потому как Гордей забирается ко мне на кровать. Следующим нетерпеливым движением беспардонно избавляет меня от майки.