Рокси.
Максим дал мне десять минут на то, чтобы собраться в путь. Причём, под постоянным наблюдением какого-то типа в маске, который оставался со мной в комнате, даже тогда, когда я переодевалась в джинсы и футболку. Правда отвернулся, но это не поубавило моей злости и недовольства.
После шокирующего разоблачения, где стало известно, что Макс всё это время специально держал нас сцеплёнными друг с другом, ко мне было приставлено несколько человек в чёрной форме, которые стали моей второй тенью. Я слышала, как Макс отдавал им чёткий приказ, тщательно следить за мной, защищать и быстро доставить домой. При этом, не называя адреса, где я живу. А сам, тем временем, оделся в новую одежду, которую ему вручил один из его людей, и уехал на шикарном внедорожнике прочь, в сопровождении ещё десятка таких же солдафонов в масках, форме и с оружием.
Чтобы как-то избежать нежелательного надзирательства охраны — не было и речи. Все четверо мужчин, были специально обучённой группой, которая умела справиться с любым препятствием и проблемой, будь это особо опасный бандит или скромная, невинная девушка. На меня они не слишком реагировали, но одновременно замечали каждую мелочь и мгновенно пересекали все мои попытки к бегству или самозащите. А их, изначально было несколько. При этом, никто из них не причинил мне вред и не сделал больно. Это был ещё один приказ Максима.
После первой провальной попытки скрыться через окно второго этажа, а потом повторной — из туалета, я наконец-то смирилась со своей участью, собрала в сумку всё самое необходимое и, с трудом сдерживая слёзы от обиды, покинула дом. Меня провели к внедорожнику, усадили на заднее сидение, прижали с двух сторон широкими плечами и двинулись в путь. И лишь тогда я не сдержалась и поддалась давящему чувству, позволив платине прорваться. Просто сидела между двумя охранниками, тихо плакала, время от времени всхлипывая. А в голове мгновенно начали возникать мысли, воспоминания первого дня с Максом и каждый последующий его шаг, в котором он всё глубже и глубже погружал меня в пучину своей бесчувственной лжи.
Зачем?
Теперь, чувствовала себя глупышкой, дурочкой, которую так легко смогли ввести в заблуждение, использовать, поглумится.
А как ещё себя называть, если ему так просто удалось меня обмануть! Ведь можно было хотя бы с подозрением отнестись к такому внезапному исчезновению ключа! К его настойчивому приставанию, спокойствию, уравновешенности!
Мало того, только сейчас я начинаю понимать, что неисправность моей любимой Волги — тоже, дело его рук. И эта рана…. И якобы искреннее сочувствие, с которым он всё время слушал меня и мою боль…