— В нашем саду не бывает змей.
Лицо девочки застывает. В глазах появляется разочарование.
— Ты мне не веришь?
— Нет, Ева. Так что прекращай морочить мне голову.
Кромешная темнота, словно пауза между кадрами кинофильма. Всего несколько секунд… Мрак разрывает яркая белесая вспышка, и слышится раскатистый гром. Дождевые капли холодят открытые плечи и пропитывают влагой ткань платья. Но Ева не спешит искать укрытия, запрокидывая голову, с замиранием ждет следующего порыва непогоды.
— Ева?
— Ева! В дом! Сию же минуту!
— Иду, мама, — ее выкрик заглушает гром.
Стихия рисует на небе кривую и озаряет двор таинственным светом.
— Вау!
— Сейчас же! Ева!
— Ну, бегу… Бегу!
Туфельки утопают в размокшей от влаги земле и с приглушенным чваканьем вырываются из нее, обрызгивая прозрачный капрон и подол платья грязью.
Ева настолько поглощена своими эмоциями, что не замечает этого. С улыбкой проносясь по газону, взбегает вверх по ступенькам.
— Ты это видела, мама? Ты видела?
Встречается с Ольгой Владимировной взглядом. Та не улыбается ей в ответ. Поджимает губы, пристально рассматривая девочку.
— Почему ты злишься, мамочка? Почему ты злишься на меня? — голос дрожит от нахлынувшего волнения.
— Ты испачкала платье, Ева. Кругловы приедут с минуты на минуту, а у тебя вид, как у беспризорника.
— Я быстро переоденусь. Только не сердись…
— Ева-Ева… Я сержусь, потому что ты, как обычно, пропустила мимо ушей мои указания. Носилась по двору, будто угорелая, — наклоняясь, Ольга Владимировна сердито выдыхает. — Ну-ка, стой… — фиксирует плечи девочки руками, не давая ей вертеться. — Господи, что это у тебя в волосах? Болото?
— Ай!
— Несносная девчонка! Попросту чертенок…
В груди Евы поднимается горячая волна сопротивления. Она распирает ее грудную клетку, вынуждая дышать часто и шумно.
— Не называй меня так!
Вот только маловероятно, что Ольга Владимировна слышит ее сейчас.
— Не двигайся. Постой спокойно, хоть минуту… Боже… Нет, это попросту непоправимо. Поднимайся в свою комнату. Ты наказана, Ева.
Губы девочки начинают дрожать.
— Это значит, что я не смогу спуститься, даже если переоденусь.
— Именно это и значит. Посиди, подумай.
— Но, мама! Пожалуйста…
— Вопрос решен, Ева. Ступай за Ириной Давидовной.
Скачок времени, будто быстрая перемотка на старом видеоплеере. С помехами и размытым мельканием событий.
— Что ты творишь, Ева? Слезай немедленно! — окрик отца застает девочку врасплох, и она, теряя равновесие, падает с деревянного бруса вниз.
Приземляясь на спину, не может сделать вдох из-за сильной боли, парализовавшей все ее внутренности.